Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс

Изучив материалы, Румянцов спланировал поход группы АПЛ в количестве трех боевых единиц, не без основания полагая, что его босс выберет наиболее приемлемый вариант корабля и его маршрут. Капитан 1-го ранга также подготовил и утвердил у босса список всех трех экипажей подводных лодок. Он лично посетил секретный объект «Хибины», чтобы подобрать центурионов, настроенных на беспрекословное выполнение его личных приказов.

Румянцов знал, что все три командира экипажа впервые направляются к Антарктиде. Это был первый в их истории трансокеанский поход, и, конечно же, они понимали, что у советских ВМФ имеется в этом горький опыт. В начале 60-х годов АПЛ под командованием капитана 2-го ранга Алексея Токарева во время боевого похода в районе экватора столкнулась с непредвиденными обстоятельствами. Произошел сбой автоматики в реакторном отсеке, возникла угроза облучения экипажа, потребовавшая немедленно направить к ним быстроходный корабль со вторым экипажем для замены на ней личного состава в случае их переоблучения. Но, к счастью, все закончилось благополучно, и экипаж АПЛ самостоятельно возвратился в базу. Тогда было принято решение обеспечивать дальние походы АПЛ первого поколения надводным кораблем или судном, находящимся на определенном расстоянии от подлодки со вторым экипажем, готовым в случае серьезной аварии перейти на эту лодку и оказать помощь.

Такой вариант при рассмотрении его у Архимандритова был отброшен сразу, но командиры кораблей не были уведомлены об этом.

Было также принято решение, что в плавании будут участвовать только первые экипажи АПЛ. Вторым, дублирующим, экипажам давался отбой и о выполнении задания, поставленного перед их коллегами, они ничего не знали.

Буквально в последние дни Арсений Алексеевич Архимандритов вызвал к себе ведущего референта и посоветовал навестить участника давних исторических событий, «прелюбопытную личность», бывшего некогда бесценным помощником товарища Сталина, его лучшего аса – Александра Евгеньевича Салованова.

На следующее утро Иван приехал на загородную подмосковную виллу; поставив свою «Волгу» сразу за воротами, он решил пройти к дому пешком, а заодно и прогуляться по территории. Воздух уже приобрел особый свеже-пьянящий аромат весны, предчувствия скорых перемен; на ближайшей ветке громко чирикал воробей, наслаждаясь таянием сосулек в теплых солнечных лучах. Огромная вилла была практически пуста, члены семьи находились в отлучке по делам; это Румянцов понял, как только поднялся на веранду, а затем прошел в комнаты. В просторном зале в ожидании гостя в удобном кресле за круглым столом восседал поседевший красавец-богатырь; он кивком головы поприветствовал каперанга, который четко доложил о своем присутствии.

Им удалось найти доверительный общий язык; и за эту, и последующие встречи с Саловановым Румянцов всегда был благодарен боссу, давшему ему познать и смертельный риск, и непререкаемые свидетельства, и бесценные знания, и уникальные знакомства.

Конечно, из полученных секретных документов Иван Михайлович уже знал, что в начале 1942 года ТБ-7 (он же Пе-8) – тяжелый четырехмоторный с пятым двигателем, находящимся в фюзеляже без лопастей, советский бомбардировщик, пилотируемый Саловановым и членами его экипажа, взял курс на юг планеты, стартовав от аэродрома вблизи Хабаровска. Он сделал одну из промежуточных посадок на острове, словно замыкающем Юго-Восточную Азию; далее курс самолета пролегал в оазис в Антарктиде, коих тут было несколько.

Все, что было дальше, ему довелось услышать от самого участника тех давних событий…

Самолет благополучно совершил посадку в Антарктиде на тщательно оборудованном аэродроме; въехал на бетонированную площадку, остановился, замедляя поочередно ход, замерли лопасти моторов, и огромная плита, на которой полностью вмещался огромный бомбардировщик, стала медленно опускаться.

Через несколько мгновений самолет вместе с плитой через образовавшийся проем ушел на глубину, а из подо льда вышли двухстворчатые плиты, и когда они сомкнулись, их внешняя сторона образовала рельеф местности шестого материка.

Экипаж и пассажиры, оставив боевую машину, спустились на лифтах, которых в те годы практически не существовало в высотных зданиях Нью-Йорка, Парижа и Москвы. Лифты представляли собой великолепно оборудованные салоны, где помимо уютных сидений были ниши, за которые, как гласила табличка на русском и немецком языках, заходить не рекомендовалось.