Но зачем было товарищу Сталину, чтобы его народ вышел за рамки дозволенного пропагандой?! Подобная дозволенность может привести к вседозволенности, а вседозволенность – к новой революции и гражданской войне… Генсек установил жестокий диктат не только в стране; опираясь на своих доверенных и приближенных, Сталин, великолепно ведя интриги, хозяйничал не только в Кремле. Иногда даже его власть в
Но Иосиф Виссарионович был одним из тех, кто чутко прислушивается ко времени своей эпохи, а бой Часов Эпохи звучит из Клуба, где долгие десятилетия, начиная с первой половины ХХ века, заправлял и заводил эти часы Бросман. Но с тех пор как не стало советского вождя, влиять на ход времени больше не мог никто; Гейер-Генерозов даже себе не рисковал признаться, что его патрон Архимандритов поспособствовал тому, что Дэвид Бросман стал основным часовщиком Эпохи.
Как только Бросман понял это, он во многом стал игнорировать своего уже стареющего советского друга. Когда-то он считал своим большим другом советского вождя, а со смертью того – Архимандритова. Но такие, как Бросман, такие, как Архимандритов, друзей не имеют, а имеют лишь выгодную или проигрышную партию.
…Сидя в долгом молчании в кабинете босса, генерал армии вдруг по-настоящему испугался. Но не того, что босс читает его мысли, не того, что он скажет что-либо пренеприятное о его Стасике, а того, что принудит… убрать из сердца его последнюю в жизни зазнобу.
Овдовев, Исай Львович не зарился на женщин, они не вызывали в нем интереса. Но вот недавно отдыхая на вилле Центрального штаба на Черном море, Исай Львович чуть не потерял разум, влюбившись в молодушку Марию. Женщина была моложе его на 35 лет; да и список грехов на любовном фронте ее был продолжителен, но старого Гейер-Генерозова это не волновало. Влюбившись, он почувствовал острую потребность именно в этой женщине, а, сойдясь с ней, физически ощущал, как его, почти 70-летнего мужчину, захватывает новая, доселе неведомая сторона земного бытия.
В жизни Исая с молодых лет было немало женщин; потом он женился на одной из них – Софье Моисеевне Новодворской, прожил обыденную и даже долгую жизнь вместе, результатом этой интересной жизни было усыновление младенца, лишившегося родителей на одном из сломов эпохи. Но особых отеческих чувств к ребенку Исай не питал, да и жена скорее воспринимала присутствие мальчика как данность.
Он никогда не боялся за них. Его сердце не тронуло, даже когда в 1942 году бериевские опричники прямо на улице задержали его жену. Когда ему сообщили об этом, он лишь отрешенно сказал:
– Мне не до этого, слишком много работы.
Его Софья была видной, холеной женщиной, и, оказавшись в камере, она поняла, что муж ее не спасет, хотя в то время он уже был правой рукой Архимандритова, а тот – одним из самых приближенных людей к товарищу Сталину. Уразумев, что обречена, она использовала единственное свое оружие – красоту и предложила нескольким сотрудникам
Оба знали, что у него была только одна любовь и страсть – работа, ставшая смыслом его чудовищного бытия.
В иные моменты на склоне лет этот человек, словно киноленту, пытался прокрутить все, что он сделал и что сотворил; но кроме омерзительного восприятия своего прошлого ничего не мог почувствовать. Его долгие почти семь десятилетий существования в стане богоборцев были никому не нужной борьбой против человеческой жизни, против божественной искры в человеке, как создании Божьем; всего только, – как он сам рассудил, – жалкая попытка своего собственного самоутверждения на этой земле…
Он подчас ужасался той мысли, что, преследуя какихто мифических, придуманных
Когда он так рассуждал, мучаясь и презирая самого себя, более всего он боялся, чтобы его новая возлюбленная не потребовала признаний. Иначе, узнав, отречется, бросит, или сломается, сойдет с ума.