Оперативный псевдоним

– Всю жизнь в Ереване не просидят. У них уже здесь дела, должники, бабки вложенные. Никто не бросит. Вернутся, – высказал свое мнение Угол, и присутствующие отметили, что в его рассуждениях была логика.

Но Биток не мог ждать у моря погоды.

– А кто третий с ними был? – мрачно спросил он. Ответом послужило столь же мрачное молчание. Но, когда троица приступила к обеду – толстым свиным отбивным с жареным луком под холодную водку, в коридоре послышались шаги и в кабинет ввалился возбужденный и слегка пьяный Коляша.

– Нашел паскуду! – с порога сообщил он и, пройдя к столу, жадно выпил водку из стакана Питона.

– Кого? – вскинулся Биток. Его сотрапезники перестали жевать.

– Третьего! – победно оскалился Коляша. – Есть такой хер – Сережка Лапин, на Мануфактурном живет. Кличка Чокнутый. Он с этими армянами вожжался. Они его на дело позвали, он и пошел.

– Откуда знаешь?

– Его пасынок проболтался. Сожительницы сын. Рассказал пацанам, как Рубен пахана на дело позвал, тот был на мели, а вечером пришел с вот такой пачкой «зеленых» стольников!

Коляша расставил кривой большой палец и толстый мизинец так, как только позволяли связки ладони, и этот жест придал убедительность его рассказу.

– Вот сука! – ударил кулаком по столу Питон.

– За такие бабки любой подпишется! – высказался Угол и тут же замолчал, поняв, что сморозил глупость.

– Где он сейчас? – спросил Биток. Он не собирался вникать в степень доказанности вины неизвестного Чокнутого, главное – есть конкретный человек, на примере которого можно показать, что такое месть речпортовской братвы.

– Дома нету, я проверял. Подослал одного алкаша, вроде денег занять, баба сказала – вечером будет.

– Ты там кого-то оставил?

– А то! – обиделся Коляша. – Семен с братом дежурят. Машину за угол поставили, все грамотно...

– Живым пусть привезут! Мы из него все про тех двух обезьян вытряхнем!

Тиходонск, банкиры.

Юмашев вернулся в банк около трех, но его ждали, и никто из руководителей служб не уходил даже на обед.

– Всех ко мне! – скомандовал он, стремительно проходя в кабинет, и Ирочка мгновенно обзвонила отделы.

– Пал Палыч, вас приглашает Владимир Николаевич, – прощебетала она в селектор.

Хмурый Терещенко встал из-за стола, когда прозвонил городской телефон.

– Слушаю! – недовольно рявкнул он.

– Приветствую вас. Пал Палыч, это Мелешин, – голос звонившего был сладок, как патока. – Сегодня недоразумение с вашим другом улажено, он получил полный расчет.

– С каким другом? – Озабоченный своими мыслями, Терещенко не сразу въехал в тему.

– С Сережей Лапиным, – пояснил Мелешин. – Мы с ним тоже давно знакомы и всегда хорошо ладили...

– Иди ты в жопу вместе с этим идиотом! – Всю накопившуюся в душе и требующую выхода злобу он выплеснул в этом крике и бросил трубку. Выйдя в коридор, он почувствовал, что разрядка помогла, он почти успокоился.

В кабинете шефа уже находились вездесущий Тимохин, главный бухгалтер Лебедев, руководитель информационной службы Митяев, а следом за Терещенко вошли заместители председателя Попов и Игнашин. Все сидели по обе стороны длинного стола для совещаний, а председатель правления, как всегда, в торце.

Юмашев был взволнован и даже не пытался этого скрыть.

– Знаете, чего он хочет? – Ослабив узел галстука, Юмашев обвел собравшихся усталым взглядом. – Ввести в правление двух своих людей. Мотивирует красиво: слишком много его структур нами кредитуются, большой объем инвестиций, – и он должен быть уверен, что мы не кинем его на очередном крутом повороте.

– Да-а-а... – выдохнул Игнашин.

Остальные не издали ни звука, в кабинете наступила кладбищенская тишина. Схема известная, не первый банк прибирается таким образом к рукам.

Если члены правления не станут соглашаться с вновь кооптированными, с наиболее строптивыми произойдут несчастные случаи из тех, которые в последнее время преобладают в банкирской среде: убийство в подъезде собственного дома или в автомобиле. Впрочем, места несчастных случаев могут варьироваться, но основная цель – никогда.

– Сколько он хочет получить? – спросил Лебедев.

– Пятьдесят миллиардов на строительство коттеджного поселка в Богатяновке. Под сниженный процент.

Тишина сгустилась. Сумма была совершенно нереальной даже для «Тихпромбанка». Значит, это просто жесткий ультиматум.

– Что же делать? – растерянно спросил Попов. Он был обычным, «гражданским» человеком и не понимал, что на его вопрос имеется единственный ответ, только не каждый способен о нем даже помыслить, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух при стольких свидетелях.

Тимохину, Митяеву, да и самому Юмашеву, как бывшим гэбэшникам, все было предельно ясно. Но от этой ясности холодело в желудках и сосало под ложечкой.

– Я уже беседовал с губернатором, – солидно проговорил председатель.

– Поговорю с Крамским, Лизутиным. Думаю, они помогут мне убедить Тахира, чтобы тот поумерил аппетит. В конце концов, мы с ним долго ладили и можем продолжать доброе сотрудничество.