Оперативное вмешательство

После этой команды строй распался, и девки бегом кинулись к своим машинам. На борт командно штабного аппарата, помимо меня с адъютантами, моей супруги, волчицы, исполнявшей роль оператора вооружения и взвода первопризывных амазонок под командованием Змея, взошли Кобра и Колдун. Два больших десантных челнока, которыми предполагалось эвакуировать освобожденных гребцов, при этом находились в резерве. Над местом сражения они появятся несколько позже ударной группировки.

Полчаса спустя, Черное море, точка с примерными координатами 43 с.ш. 34 в.д. высота полторы тысячи метров.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

С высоты полутора километров турецкий антикварный флот был как на ладони. Больше всего это походило на сборище тараканов, занимающихся строевой подготовкой. На такую мысль наводили ровные ряды кильватерных колонн и мерные взмахи весел-ножек, толкающих вперед эту плавучую архаику. Верхние палубы турецких судов битком набиты шевелящейся вооруженной двуногой биомассой. Для меня эта публика «в общем и среднем» ничуть не лучше, чем авары Баяна или монголо-татарский сброд Батыя. Хуже них могут быть только германские нацисты сорок первого года, сознательно отринувшие «химеру совести» и тем самым ставшие хуже зверей. Ни к польским панам, ни к наполеоновским солдатам, ни даже к японцам я такой ненависти не испытывал, и, закончив сражение, относился к ним как к обыкновенным людям. Разве что только запорожцы мира Смуты вызывают у меня чувство некоторого омерзения, будто опустившиеся и оскотинившиеся дальние родственники. Но и с ними приказа «пленных не брать», я, как сегодня, не отдавал.

Развернувшаяся при виде противника энергооболочка подсказала, что в поле моего зрения находятся тридцать одна одномачтовая малая галера с восемнадцатью парами весел, сто восемьдесят две средних галеры по двадцать пять пар весел, двадцать одна двухмачтовая большая галера с тридцатью двумя парами весел, а также восемнадцать больших трехмачтовых кораблей-галеасов. При этом для галеасов гребной ход в десять-двенадцать пар весел, скорее всего, является вспомогательным – на случай штиля или маневрирования при входе в порт.

«Ну прямо тебе турецкий флот перед битвой при Лепанто, – проворчала энергооболочка. – И еще учти: на малых галерах на одном весле сидят по три гребца, на средних – по четыре, на больших галерах и галеасах – по пять. Всего от сорока до пятидесяти тысяч сильных и стойких людей, ибо для того, чтобы получить свободу, им достаточно отринуть веру отцов и обратиться в ислам[20]. Свободных матросов, готовых принять участие в битве, и абордажников у турок примерно вдвое меньше. Очешуеть! Какая там четверть или треть гребцов-рабов от общей численности команд? Две трети, Карл, две трети. Нет у турок дефицита подневольного человеческого материала…»

«Мое имя совсем не Карл, – сухо ответил я, – ты меня с кем-то путаешь. Ты лучше скажи, как мы будем доставлять на берег такое количество призывного контингента? Как-никак это целых сто километров…»

«А зачем их доставлять? – хмыкнула энергооблочка, – сами дойдут, на веслах. Чай, не маленькие. Атаковать „Шершням“ в таком случае следует вдоль вражеского строя в промежутках межу колоннами на высоте верхних палуб галер, огонь вести с полным отворотом башенной установки в сторону, счищая с них накопившийся человеческий шлак. Ну а потом произноси свое заклинание Освобожденного Железа, генерируй Призыв – и дело в шляпе…»

«Спасибо за консультацию», – сказал я и мысленно довел до пилотесс поправки во вводную. «Шершни» сразу резко пошли вниз, заходя в атаку на вражеский флот – и тут я пожалел, что взял на это дело Профессора, Матильду и Колдуна. Нравственная закалка – это конечно хорошо, но все же зрелище массовой бойни совсем не предназначено для детских глаз. Даже нам с Коброй было неприятно смотреть, когда длинные очереди скорострельных магнитоимпульсных пушек, которым все равно, сколько перед ними слоев человеческого мяса или дерева, разом перерубали напополам десятки тел, и кровь веером брызгала во все стороны, как во время пресловутой «техасской резни бензопилой». Ноги остались на месте, а все остальное разлетелось вдребезги.

Пушечные очереди кромсали не только человеческие тела, но и ванты, мачты и прочий такелаж, из-за чего латинские паруса, наполненные довольно-таки свежим боковым ветром, тут же увлекали эту халабуду за борт. При этом кормовые надстройки, возвышающиеся над уровнем верхней палубы на высоту человеческого роста, разлетались веером щепок, как будто попали под исполинскую цепную пилу. Вжик – и никакой надстройки у галеры уже нет, а имеется бесформенная гора хлама с человеческим фаршем внутри.