ОПЕР, или В городе нашенском

Вот сука, говорил же без проблем, вся слава им, я не при делах. А теперь крепись и мужайся. А может, всё к лучшему? Повод есть распрощаться с органами. Всё равно не дадут спокойно работать. Какие бы оборотнями они ни были, а всё же свои парни. И работали не на уголовников, свою коммерческую линию вели. Чувствую себя в полном говне. Проявил инициативу… Ведь знал, что в деле менты замешаны, но совсем не думал, что это будут свои. И всё вроде правильно, всё по закону. Вы бомбили, вы знали, чем это может закончиться. А вот на душе премерзко, ведь своих сдал. Предал, и все тут. И этот еще придурок: «К себе заберем!» У них работать, себя не уважать. Ладно, хватит сопли размазывать, решение принято. Ухожу, не моё это. Я человек одной стороны. А коли так, то и буду всю жизнь копейки считать. Добровольно не пойду на контакт с противной стороной.

Прошло всего три дня, а весь город только и говорит о милицейской банде. В круг главных героев я не попал, но в нашем милицейском кругу все знали о моей роли, чуть ли не главной. Моя идея с сибиряками. Многие с ехидцей поздравляли, мол, молодец, своих вычислил. Резонанс от этого дела громадный, так что и выводы по большому начальству будут. Уже многие из них объясняют, откуда у них крутые машины и прочее. Кому понравится отвечать на неудобные вопросы? Так что тучи над моей головой сгущаются, нашли стрелочника. Я уже определён штатным дежурным по отделению и не больше. И, маясь по ночам от безделья, снова начинаю ковырять старые нераскрытые дела. Как всегда останавливаюсь на деле убитой девушки Марины. Оно ещё не отправлено в архив, но им никто не занимается. А я просто чувствую, что разгадка совсем близка, уже на поверхности. Надо только взглянуть на происходящее глазами простого человека, по-житейски, буднично. Но это как раз и не получается. Да и есть у меня на сегодня то, что главнее всех этих уголовных дел. Я живу этим, постоянно созваниваюсь с Викторией. Мы три раза были в кино. А в ближайшую субботу собираемся в ночной клуб. Сердце моё колотится, я весь в нетерпении и уверен, мы вот-вот станем совсем близкими. Сегодня только четверг, до субботы ещё так далеко… И мне все равно: ночной клуб или кинотеатр, лишь бы быть рядом с девушкой. Хотя свои прелести есть и в том, и в этом. В ночном клубе мне нравится танцевать, держать Викторию в своих объятиях. Я просто обмираю от счастья, когда её голова ложится на моё плечо, а моё лицо погружается в её волосы. В кинотеатре – её рука в моей, и она совсем не против, когда я целую её пальчики. Мне неприятно, когда поздними вечерами, маясь от безделья, совсем забываю эту любовную романтику. Ведь стоит пройти на этаж выше, и окажешься в объятиях очень страстной женщины.

Вот и сегодня, когда вернулся домой около двенадцати ночи, не удержался и позвонил соседке. Звучит вульгарно, но любовь любовью, а женщина в постели – это женщина, и мне её хочется. Как всегда, моя постоянная любовница безотказна. Интересно, скажет ли она когда-нибудь нет? В голову лезет совсем глупая мысль: а если с ней заниматься этим сутки подряд, что будет? Устанет и оттолкнёт? У нас как-то был такой момент. Не сутки, конечно, но ночь не спали. Галочка жаловалась на усталость, головокружение и прочее. Но едва почувствовала, что я снова загораюсь, как тут же прерывисто задышала. Руки скользнули вниз, губы стали сухими и жадными, оставляли следы на груди и животе. Я так боялся, что их может увидеть мама. А как она восхитительно быстро достигает желаемого, стонет и извивается, заставляя меня впиваться в неё всё сильнее и сильнее. Удивительно, но когда бы я ни оказался у её двери, она всегда дома, хоть и работает посменно в своей больнице. Сегодня её дочка у бабушки, и моих родителей, кстати, ещё нет. Не надо врать, не надо ничего придумывать. Прямо судьба. Так что я со спокойной совестью переступаю порог чужой квартиры. Неправа мама, считая всё это развратом. Если моя женщина пожелает изобразить горячие душевные чувства, любовь, я, скорее всего, не смогу от неё оторваться ещё очень долго. И, слава Богу, что я это понимаю, значит, не стану рабом этой женщины. Да и уже Виктория оттесняет любовницу на второй план. Когда я рядом с ней – всё остальное перестает существовать. И я просто мечтаю быть только с ней одной, единственной – девушкой с грузинской фамилией и русыми волосами. Я замираю от счастья и готов смотреть, не отрываясь, в её черные глаза. А вот остаюсь один, и непреодолимое желание толкает к доступному физическому наслаждению.