Опекун

Я целую Эрику. Комкаю ее губы, будто желаю порвать. Потому что остановить себя уже не смогу. Уже никто не сможет. Она отвечает: робко и нежно. Пытаюсь притормозить, пытаюсь донести до собственных расплавившихся мозгов, что она еще не готова, чтобы столкнуться с дичайшим желанием, обуревавшим меня, но не могу. Я слишком долго ждал.

Ждал не Мию. Мия для меня потеряна. Я ждал ее. Мою особенную подопечную, словно созданную небесами для меня. И ни одна женщина не сравнится с Эрикой.

Глава 19

– Не уходи… – вырывается из меня вместе с выдохом.

Это единственное, что я могу произнести до того момента, пока не лишусь возможности дышать. Он целует меня. Вновь. Но в этот раз поцелуй иной.

Сколько раз я тайно ночами прокручивала в голове тот первый поцелуй? Сколько раз я выдумывала себе историю, как могло бы закончиться, если бы я тогда не оттолкнула его? Наверное, сотни раз. Но сейчас я не могу вспомнить, о чем думала томительными одинокими ночами, ловя себя на мысли, что слишком глубоко погружалась в выдуманные истории.

Он целует меня, как мужчина целует женщину. Женщину, которую хочет. И это сводит с ума!

Я отвечаю взаимностью. Приоткрываю рот, проталкиванию собственный язык в его раскрытые губы и это кажется таким безумным движением, что не сразу понимаю, как наши языки сплетаются в смертоносной пляске.

Прижимаюсь к нему. Хочу ощутить тот жар, который отогревал мои промерзшие насквозь косточки. Жмусь, трусь, цепляюсь ладонями за плотную ткань костюма. Хочу снять эту одежду, избавиться от своего дурацкого халата. Хочу слиться, срастись кожей, стать частью. Просто нуждаюсь в нем.

Мой опекун для меня больше не опекун. Я не хочу воспринимать его как того, на кого мама и папа возлагали большие надежды. Не хочу даже думать, что сказала бы мама, узнай об этом. Наверное, пожурила бы меня или ругалась бы так, что стекла тряслись. Я не знаю. Я слишком плохо помню ее и могу лишь предполагать. Но не сейчас.

Сейчас я чувствую, как жар между ног охватывает каждую клеточку, и я почти прижимаюсь промежностью к ноге мужчины. Стыдно-то как! И как сладко!

Он отвечает на мое желание. Подхватывает на руки, размыкая мокрый жадный поцелуй.

Я наконец-то могу вдохнуть полной грудью, но практически сразу теряю весь накопленный воздух, когда оказываюсь в его руках. Халат съезжает, пояс держится на слабом узле. А он… Он смотрит в мои глаза, и я честное слово немею от восторга. Потому что в его темных, почти черных глазах вижу только себя. Только я, и пусть весь чертов мир подождет.

Я цепляюсь за его плечи, прижимаюсь, неотрывно смотря в глаза. Он отвечает тем же: прижимает меня к себе, смотрит так проникновенно, аж дух захватывает. Несет из кухни, минует комнату за комнатой, пока мы не оказываемся в моей спальне. Самая дальняя комната, о которой он наверняка знает.

Останавливаемся около кровати.

Первая волна страха, едва уловимая, но все же появившаяся накатывает на меня именно здесь. Я же понимаю, что будет дальше. Понимаю, страшусь в некоторой степени, но не хочу показывать ему свою уязвимость. Иначе он передумает, и тогда…

Я не успеваю развить мысль, как из головы напрочь выветриваются все страхи.

Меня вновь целуют. Нежно, почти ранимо. И это подкупает. Наверное, он знает. Догадывается и делает все, чтобы я не беспокоилась. Он всегда делал всё так, чтобы я была в безопасности. И я могу ему доверять.

Не сразу понимаю, что оказываюсь в кровати. Матрас под нами пружинит и прогибается. Мне нравится, как я оказываюсь пригвожденной чужим весом. Мне неожиданно нравится ощущать его тело на себе.

Ян.

Я хочу называть его по имени. Я буду называть его по имени, но чуть позже. Сейчас не тот момент, чтобы говорить. Лучше молчать, тем более нашим губам есть чем заняться.

Мы целуемся, кажется, несметное количество минут, пока я не понимаю, что Ян лежит уже не на мне, а рядом. Наш поцелуй заканчивается, но мы не перестаем смотреть друг на друга. Глаза в глаза. И от этого сердце бешено колотится. Уверена, его мышца такая же живая, как и моя. Хочется дотронуться, но я пока не шевелюсь. Жду следующего шага. Да и на движения сил нет. Тело будто парализовано.

Ян поднимает руку и кладет ее на мой живот. Халат в беспорядке, узел пояса окончательно разболтался. Ян доводит дело до конца, и теперь мое тело не скрывает ткань. Лишь хлопковые обычные трусики, которые пропитаны насквозь моим желанием. Ох, если он опустит руку туда, то я сгорю со стыда. Но Ян смотрит на мою грудь. Его ладонь оказывается на тугой бусинке соска, и я вздрагиваю под касанием. Нежное, почти невесомое, а мне уже дышать страшно. Стараюсь не шевелиться, а мышцы тела реагируют сами. Спина выгибается, словно тянется за его рукой. Давление увеличивается. Пальцы ласкают сосок, с моих губ срывается едва уловимый для человеческого уха выдох. Но Ян слышит. Улыбается. Я уверена, что его губы изгибаются в улыбке. Кажется, я даже сама так делаю.