Опасный возраст

«Не вышло у меня. Но ты сможешь. Хотя ты такой же, как я. Так мы и заобщались. Я чувствовал, что мы с тобой смотрим на мир, словно сидя на дне черной ямы. Только я решил в ней остаться. Мне тут… удобнее. А ты вылезай. Я горжусь, что мне удалось подружиться с тобой. Ты сопротивлялся яме, даже когда порол страшную пессимистичную чернуху. Поэтому ты не облажаешься. Со мной все будет нормально. Я это почему-то чувствую. Пока, Серый…»

Ничего не видно. Радужные круги. Чей-то облик по ту сторону экрана. Рябит. Исчезает. Конец записи.

Пальцы еле двигаются. Видео пропало. Страница обновляется. Файл сам себя уничтожил. Высокие технологии.

Мне нечего добавить.

Я хоть что-то узнал. Эти чертовы слова, которые ты мне отправил из прошлого в будущее.

Слушай, Саша… Я тоже думаю, что у тебя все хорошо. Я видел сон про мальчиков с картины Симберга, которые несли ангела. Ты был одним из них. А раз ты в той реальности, то ты в безопасности. Записывая видео, ты еще не знал об этом.

Но теперь я знаю.

14

Двадцать пятого февраля классная сказала, что после обеда в холле вывесят список победителей.

— Так быстро?! — завопила Кэнон.

Никон побелел и напрягся.

Остальным было глубоко по барабану. Кто-то пошутил, что талантов у нас так мало, что принять решение не составило труда.

Я понятия не имел, сколько человек из школы подало и сколько попало в этот список. Знал только про наш класс, но мне почему-то стало до жути страшно.

— Это будем мы, не волнуйся, — слышал я тихий шепот наших фотографов, которые сидели через парту. — Никто не делал профессиональные снимки в студии и с гримерами. Все остальные работы будут просто самоделкой на уроке труда…

— Ой, боюсь… Хочу, чтобы мы были в Берлине.

Классная сердито сделала им замечание, и они замолчали.

До конца занятий я сидел, дырявя глазами наручные часы. Всегда казалось, что в школе они специально идут медленно, а может, вообще ломаются. А из-за того, что меня вызвали отвечать на истории, я вообще забыл про конкурс.

Но о нем напомнили Кэнон и Никон, стремглав вылетев после последнего урока в коридор, как первоклассники, несущиеся в столовую. Я шел следом, старательно отставая. По-прежнему не хотелось показывать свою причастность и тем более заинтересованность.

У стенда с объявлениями уже стояла маленькая толпа. Среди них мелькнула рыжая башка Яна, который всюду пролезал без масла.

«Какой короткий список!» — с ужасом подумал я, глядя на висящую в одиночестве бумажку.

Там было всего двое. Девочка из другой школы, сделавшая видео, и я со своим антипространством. Вокруг стоял разочарованный гул. Мне же казалось, что у меня обман зрения.

— Ну она-то понятно: на курсы видеомонтажа ходила, про нее весь YouTube знает. Но ты с какого бока, а? — вкрадчиво раздался чей-то гнусавый голос.

Ян подошел ко мне вплотную, выглядя не на шутку заинтересованным.

— Не знаю. Наверное, я — просто интересная личность, — соскочило с языка.

Кэнон плакала, а Никон рассерженно писал кому-то сообщение. Оба посмотрели на меня исподлобья, как на врага народа, и мне захотелось провалиться под землю.

Но факт оставался фактом.

Антипространство выжило. Им был дом в тысячу этажей. Моя конструкция из смыслов, теорий и образов, обретших единую структуру.

Холл опустел. Только около лестницы сновали младшеклассники. У кого-то отняли шапку, и начиналась маленькая битва… Я продолжал смотреть на список, не ощущая триумфа. Но это был какой-то важный пункт, как щелчок замка. Еще один щелчок — и дверь откроется…

После обеда я вышел в заснеженный двор и задумался, чего бы я хотел. Можно пойти к Дэну на баскетбол и смотреть, как он орет на всех и бегает с мячом. Я дождался бы его, и в девять часов вечера мы уже оба никакие пошли бы травить себя фастфудом. Я мог бы сходить в кино, порисовать дома.

Но я понял совершенно отчетливо, словно мороз отсек все лишнее: надо увидеть Элену, рассказать ей про Сашино прощание и про все, что со мной происходит. Мне хотелось обнять самого себя, настолько ощущение ее нехватки напоминало физическую боль. Ее не хватало. Она саднила, как рана.

Через пару дней наступал март, и обещали сразу же бешеное потепление.

«Скоро все закончится», — подумал я и так и не понял, к чему это.

Некоторые мысли — как предчувствие.

15

В подъезде дома Элены было тихо и тепло. Тишина нарастала с каждой новой ступенькой. Здесь начинался переход в другую реальность. Я знал эти ощущения наизусть и все это время безумно скучал: по моменту восхождения, по ее двери. Это был и мой мир…

Палец уверенно нажал на звонок. Было одиннадцать часов дня, суббота. Все традиции воскрешались. Ее могло и не быть дома, учитывая, что она занятая и всеми востребованная. Но палец все жал и жал, и даже спустя пять минут я был уверен: она там. Я чувствовал ее сквозь стены.

Раздались шаги. Сначала всегда слышались шаги… А потом она появлялась в потоке света из окна гостиной.

…И она появилась в потоке света в длинном шелковом халате. Волосы небрежно встрепаны. Лицо выглядело слегка заспанным.

— Сергей? — прозвучало неожиданно хрипло. — Ты?

— Я.