Опасный возраст

Мы стояли на пороге, таращась друг на друга в недоумении. Элена всегда умудрялась оставлять между нами дистанцию, преодолеть которую мне не хватало сил.

— Ну заходи, раз пришел. — И она размашисто открыла дверь слишком широко.

На весь подъезд раздался металлический хлопок.

Неловкой походкой Элена устремилась в гостиную, слегка проводя по стенам пальцами. Я следовал за ней, будучи, как всегда, ведомым.

— Извини, если рано. Но мы обычно встречались в одиннадцать.

— Что, порисовать приспичило? — спросила она, присаживаясь на подоконник и закуривая.

Из запа́ха халата выскользнула бледная худая нога, но ей было все равно. В квартире что-то изменилось. На баре стояла гора грязной посуды и недопитая бутылка вина. По полу перекатывались какие-то конфеты типа M&M’s. Я наступил на одну, и та с хрустом превратилась под моей стопой в порошок.

Элена равнодушно наблюдала за мной, сидя на своем месте. Дым от сигареты полз вдоль ее лица, в котором что-то было не так. В нем сквозила странная пустота, она словно просвечивала…

— Элена… все в порядке у тебя?

— В полном, — довольно громко сказала она.

— Похоже, у тебя вчера была вечеринка…

— Наблюдательный какой, — ухмыльнулась она, прикусив сигарету зубами.

Мальчики с картины Симберга смотрели на нас с укоризной. У меня возникло странное предчувствие, что я вижу их в последний раз. Ну что за бред… Мы еще увидимся с Эленой. Мы — друзья, а друзья не могут так просто исчезнуть.

Хотя если в шестнадцать лет понимаешь, что люди уходят из твоей жизни без необъяснимых причин, то уже пора перестать верить в такую чепуху.

И все же я не хотел думать о том, что между нами больше никогда не будет таких бесед, как раньше. Она тускло смотрела на меня, как на прочитанную книгу. В повисшей тишине возникло ощущение, что мы дали друг другу все, что могли.

«Нет, не так все закончится…» — панически думал я.

Я пришел сюда, потому что у меня была надежда на то, что лучшие в жизни вещи не должны умирать, хотя бы не так бессмысленно.

— Что ты смотришь? — спросила она.

— Я думаю.

— И о чем же?

— О том, как все не испортить.

Она начала смеяться совершенно нетипичным для нее, низким, смехом. И вдруг проступила очевидная истина: Элена пьяна.

— Ты что, напилась прямо с утра? — вопросил я с удивленной усмешкой.

— А почему нет? Я делаю то, что хочу!

И она соскользнула с подоконника, чтобы выкинуть сигарету в ближайший бокал с чем-то темным.

— Смешной ты, Сергей, — пробормотала она. — Я думала, уже не придешь.

— Ты рада меня видеть? — прямо спросил я.

— Рада… — эхом повторила она, но это был не ответ.

Она подошла ко мне вплотную и рассеянно потрепала по волосам:

— Ах, Сергей, Сергей… Ничего ты не понимаешь.

— А что должен?

Элена криво улыбнулась и сказала:

— Ну как я буду с тобой встречаться? Между нами пропасть… всего лишь. Между нами миры.

— Это потому, что мне семнадцать, а тебе тридцать?

— И это тоже.

— А что еще? — продолжал я расспросы, не отводя от нее пристальных глаз.

Элена пошла в сторону дивана и подцепила лежащую на подлокотнике длинную шаль. Накинув ее на плечи, она обернулась и резко сказала:

— Потому что ты — еще маленький мальчик, глупый, наивный и сделаешь все, что я скажу. Это неинтересно.

— Как мне вести себя? — поразился я. — Делать тебе больно?

— Да, — вдруг совершенно серьезно сказала она, — делать больно. Только это считается.

Я вдруг разозлился и выпалил:

— Знаешь что? Я повзрослею, стану еще более известным художником, чем ты, и потом мы встретимся. Посмотрим, что ты скажешь тогда. Ты увидишь меня снова и влюбишься, уже сама.

Элена вдруг улыбнулась как трезвая, той самой улыбкой, полной одобрения и загадки.

— Очень хорошо. Уже намного лучше. Кстати, ты уничтожил свое здание, как я сказала?

— Нет. И я не буду уничтожать его.

Ее брови взметнулись вверх, и она покачала головой.

— Но это важно. Ты должен его разрушить.

— В нем нет смысла. Оно всего лишь оболочка. Знаешь, что мне снилось? Как я иду внутри него, комната за комнатой, но в итоге нахожу там только тебя. Это ты внутри него. Вот такой вот вышел эксперимент.

Взгляд Элены наполнился знакомой тяжелой силой.

— Ну так уничтожь меня. Все лучше, чем искать у меня ласки, как щенок…

— Элена! — отчаянно воскликнул я. — Ты сама позволила мне больше! Это результат. Тебе придется иметь с ним дело!

— И что, заставишь меня? — спокойно спросила она. — Попробуй. Уже многие пытались. Но я делаю только то, что хочу.

Она сделала глоток прямо из бутылки, стоящей подле дивана, затем подошла ко мне снова. В уголках губ блестело вино, а в глазах вдруг нарисовалась та самая черная дыра, затягивающая в себя все живое. В комнате изменилась атмосфера, и навстречу мне полилась уже знакомая тяжелая печаль. Рука Элены вдруг ласково провела по моему лицу, и она сказала тихим голосом:

— Но ты мне нравишься. Если бы мне было хотя бы двадцать, я тебя никуда не отпустила бы и встречалась бы со школьником.

— Так делай что хочешь. Это же твое кредо, — с болью в голосе сказал я.

Это я вообще говорил? Все становилось нереальным.

Элена приобняла меня, положив голову на мое плечо, и продолжила: