Опасно: Динозавры!

Это послужило подсказкой. Неожиданно Томми все понял. Инструмент, через который он разглядывал этот мир, был направлен на его полярную область. Именно здесь, где Солнце садится под углом, и были высокие широты, самое холодное место на всей планете. И раз уж здесь росли гигантские растения, что свидетельствовало о повышенном содержании углерода в атмосфере, то в тропиках должен царить сущий ад.

А затем солнце ушло за Золотой Город, и его здания, великолепные шпили и башни ярко засияли на его фоне.

Нигде на знакомой Томми Земле не было такого города, города мечты, города грез о Прекрасном.

Солнечный свет угас и стали сгущаться сумерки, а на небе появились яркие, блестящие звезды. Томми принялся отыскивать знакомые созвездия, но не нашел ни единого. Все звезды казались странными. Они были крупнее и казались гораздо ближе, чем крошечные точки, что мигают на нашем небе.

Томми вернул трубку к шару и снова увидел большие костры и столпившихся возле них оборванцев. Они сложили костры так, словно отгородились от мира стеной пламени. И тут Томми увидел два громадных, чудовищных глаза, взирающих из зарослей папоротникового леса. Они были огромными и располагались так далеко друг от друга, словно голова чудовища была неимоверных размеров. Они висели футах в пятнадцати над землей, уставившись на огненное кольцо и оборванных, худых мужчин внутри него. Потом существо, чем бы оно ни являлось, внезапно исчезло.

Томми почувствовал, что весь дрожит. Несомненно, чудовище двигалось беззвучно, потому что никто из оборванцев не заметил его. А оно держалось подальше от огня. Но Денхэм и Эвелин находились где-то в лесу и наверняка не осмеливались разжечь костер…

Томми содрогнулся, отрываясь от дименсиоскопа. Он был всего лишь зрителем, но в тех местах, которые он наблюдал, скрывались реальные опасности — слишком реальные, чтобы старик и девушка, без оружия и надежды на возвращение, смогли выжить.

Смизерс приварил друг к другу множество колец, нарезанных из медной трубки, а внутрь поместил три кольца, которые под его ловкими пальцами могли бесшумно и стремительно вращаться в любом направлении. Эффект от этого был поразительным.

Пока Томми смотрел, Смизерс остановил их, тщательно смазал, а внутрь вставил четвертое кольцо. Это кольцо было из белого металла, более светлого, чем серебро, и скорее походившего на слоновую кость, если бы не металлический блеск.

Томми моргнул.

— Металл вам дал фон Хольц? — спросил он.

Смизерс посмотрел на него, раскуривая короткую коричневую трубку.

— Нет. В коробке оставалось несколько кусочков от прошлого раза. Я сплавил их вместе и сделал кольцо. Когда металл обретает форму (пых-пых), — его уже не получится ковать. Это все равно, что (пых-пых) высушить молнию. Я уже работал с этим металлом, когда (пых) помогал профессору.

Томми взволнованно подошел к нему и взял это маленькое приспособление из концентрических колец. В дальнем углу лаборатории жужжал генератор и пульсировал большой двигатель. Фон Хольца в поле зрения не было.

Томми внимательно осмотрел устройство Смизерса.

— А катушка?

— Я сделал одну, — спокойно сказал Смизерс, — на токарном станке. Не так уж это было и трудно. Но я не могу установить эти кольца так, как это делал профессор.

— Думаю, я смогу, — решительно заявил Томми. — А вы подобрали провода для пружин?

— Да!

Томми потрогал провод. Прочный, жесткий и в то же время удивительно упругий провод из того же особого металла. Это был тот самый металлический аммоний, о существовании которого давно знали химики, но который удалось получить на практике одному только Денхэму. Томми определил, что это была аллотропная модификация вещества, которое постоянно смешано с ртутью, как, например, металлическое олово — аллотроп аморфного серого порошка, каким является олово в его обычном устойчивом состоянии.

Томми принялся за работу с лихорадочным рвением. Он трудился час или два и в конце кратко объяснил Смизерсу, который так заслушался его, что даже не услышал за окном шум двигателя легкового автомобиля: