Опасно: Динозавры!

Через полчаса после отъезда Джекаро Смизерс поехал в деревню купить кое-что и заодно отправить пару телеграмм, которые написал Томми. Томми сел, глядя на пепельно-серого фон Хольца, и сказал, что был бы доволен, коли фон Хольц не в состоянии выплавить металлический аммоний, если он поможет отремонтировать большой соленоид. Через час Смизерс вернулся и сообщил, что Джекаро тоже посылал телеграммы и что Смизерс стоял возле телеграфиста, пока его собственные телеграммы не были отправлены. Так, на всякий случай. Он вернул Томми револьвер, потому что в штате Нью-Йорк незаконно носить при себе такие штуки и любой гражданин здесь является законопослушным, лишь когда он совершенно беззащитен. Затем потекли четыре дня упорной круглосуточной работы.

В первый же день по срочному вызову телеграммы приехал один из друзей Томми. Это был Питер Дэлзелл, человек в форме, носивший ее, очевидно, для украшения. Он с ходу объявил, что на внешних воротах добавил еще один плакат, предупреждающий об эпидемии оспы, и принялся недоверчиво рассматривать обстановку кирпичного сарая.

Томми усмехнулся и дал ему чертежи и технические характеристики стального шара, в котором два человека могли бы быть заброшены в пятое измерение. Томми просидел над этими чертежами всю предыдущую ночь. Он рассказал Дэлзеллу достаточно для того, чтобы тот с энтузиазмом принялся за работу, но не усомнился в здравом уме своего приятеля. Дэлзелл знал Томми, как теннисиста-любителя, но вовсе не как ученого.

Вначале он сказал, что не верит своим глазам, но когда ему дали заглянуть в дименсиоскоп, он согласился, что все нужно держать в полном секрете, иначе спасательная экспедиция закончится помещением Томми и Смизерса в психушку. Он притворился, что восхищается фон Хольцем, который дошел уже до белого каления от бешенства. Он даже поинтересовался, не хочет ли тот уехать, и фон Хольц стал заикаться, но все же приступил к работе над добычей металлического аммония.

Разумеется, это был электролитический процесс. Обычный нашатырный спирт разлагался под действием электрического тока. Аммоний образовывался на катоде и моментально превращался в газ, который растворялся в воде или пузырями выходил на поверхность. С ртутным катодом он растворялся и становился металлической амальгамой, которая также распадалась на газ, заставляющий ртуть пузыриться. Но Денхэм сумел задержать этот распад, и у него получился интересный белый, рыхлый металл, который можно плавить и делать отливки, но ни при каких обстоятельствах невозможно ковать или растягивать.

Фон Хольц корпел над ним. На второй день он, рыча от бешенства, получил маленький слиток белого металла. Его заперли, как в тюрьму, в сарае под навесом, где он продолжал электролиз. Но у Томми все равно остались подозрения, что он продолжал контактировать с Джекаро.

— Разумеется, — сухо ответил Томми Смизерсу, который выразил сомнения, — Джекаро послал кого-то, кто переговаривается с ним через стену. Но пока остается надежда на то, что фон Хольц выведает наши секреты, Джекаро не станет ничего предпринимать. Во всяком случае, ничего грубого. Нас нельзя убивать, пока то, что мы делаем, существует лишь в наших мозгах. Так что пока мы в безопасности.

Смизерс что-то проворчал.

— Нам нужен аммоний, — сказал Томми, — а я не умею его производить. Разумеется, я могу разгадать этот секрет, но на это потребуется время, а у Денхэма его нет. Дэлзелл ожидает, что наш шар прибудет сегодня самолетом. И к этому времени у нас должна быть готова большая катапульта. Кроме того, самолет доставит нам кое-что еще. Я заказал автомат, который пригодится в папоротниковых лесах. А пока что мы должны заниматься…

Поочередно они дежурили у деменсиоскопа, ожидая появления Денхэма или Эвелин. А в голове у Томми крутились абсолютно не имеющие никакого отношения к науке мысли об Эвелин. Симпатичная девушка в затруднительном положении — что еще нужно человеку, чтобы настроить его на романтический лад?

За четыре дня упорного труда Томми трижды наблюдал ее. Шар был разграблен и разрушен, все стеклянное оборудование разбито, а остальное — разломано и разорвано. Оборванцы изуродовали шар так основательно, что не оставалось ни малейшей надежды на восстановление, поскольку никакие части не подлежали ремонту. Томми был озадачен, поскольку никогда не видел грабежей, при которых все бы уничтожалось столь тщательно. Но когда он смотрел на Эвелин, то думал совсем не об этом.

Оборванцы ушли, но девушка и ее отец продолжали прятаться где-то поблизости от шара. В первый день, когда Томми увидел ее, она была в норме, но встревожена. На второй день она выглядела хуже. Одежда была располосована, судя по всему, острыми колючками. У Денхэма на лбу появилась большая кровоточащая рана, пальто исчезло, а половина рубашки была разорвана на ленты. На глазах у Томми они убили неизвестное мелкое животное, воспользовавшись похожим на жезл оружием, которое было у Эвелин. И Денхэм торжествующе унес его в свое убежище в папоротниковом лесу. Но Томми стало казаться, что это убежище очень ненадежно.