Опальный маг

- Господин маг, мы тут в картишки играем. Надеюсь, вам не мешает?

В ответ он услышал только тяжёлое дыхание, смешанное с рычанием.

- Я надеюсь, вы говорить умеете? А не то ваше освобождение будет представлять академическую проблему. Если уж совсем по секрету, то мы вас вызволять пришли. Но сами понимаете, что это за сделка. Например, нам надо, чтобы вы дали слово. Не просто там какое-то слово, а честное слово. Честное слово у нечестного злодея. Вот парадокс, - ёрничал насмешник, прыгая на одной ноге по крышке саркофага.

Из-под крышки донеслось слабое ругательство и предложение зелёному недоноску пойти куда-то далеко.

- Я знал, что он меня полюбит, - радостно ухмыльнулся Ясень. - Продолжаем игру. Чей ход?

Когда трубадур с драконом вернулись, температура кипения под крышкой саркофага дошла до предела. Ясень, когда хотел, умел быть очень противным.

- Живой! - услышав слабые проклятия Маргелиуса, дракон ринулся к саркофагу и обнял крышку, прижавшись лбом к гробу.

- Лютый! - раздался слабый хриплый голос заключённого мага. - Дружище! Вытащи меня отсюда, пожалуйста.

Дракон поднял голову, бросил неуверенный взгляд на своих спутников и, вздохнув, ответил:

- Не могу.

В саркофаге надолго установилась тишина.

- Я обещал до того, как тебя выпустим, взять с тебя честное слово, что ты не причинишь им вреда и не будешь больше воевать, мстить и так далее... ну, в общем, делать всё то, чем мы занимались раньше.

Маргелиус, находясь в такой близи от свободы, только страшно скрипнул зубами, слушая, как мямлит Лютый. Чёртов дракон! Как надо что-то стоящее сделать, вдаётся в дебри философии и гуманизма!

- Убей их и вытащи меня! Тогда и слово держать не надо! - злобно буркнул Маргелиус, прильнув к воздушному отверстию и пытаясь разглядеть, что снаружи.

Пройдоха отшатнулся, поёжившись и опасливо глянув на дракона.

Но Лютый только вздохнул, положив морду на саркофаг. В его глазах была грусть.

- Пожалуйста, дай слово!

В ответ - тишина. Маргелиус даже на последнем издыхании был не готов сдаваться, храня гордое и презрительное молчание. Не то чтобы он всерьёз собирался причинять кому-то вред, но просто сама мысль, что его, Правителя Гор, заставляют (!) давать обещания, используя его плачевное положение, приводила его в дикую ярость, лишая последних сил. Если бы его освободили и попросили... Но ему, как всегда, не доверяли, боялись и требовали шантажом обещание. Неужели даже Лютый не понимает, что он не может пойти на такое! Что это унизительно и оскорбляет его до глубины души! Разговор должен идти на равных.

Он скорчился на ледяной плите и впал в лихорадочное забытье.

3

Шёл четвёртый день противостояния между узником и спасателями. Первые два дня Маргелиус страшно ругался, понося своих так называемых освободителей последними словами. Ясень не оставался в долгу, распевая скабрёзные частушки про Северного мага. Братья хранили молчание, играя в шахматы на саркофаге герцога, для надёжности - а то вдруг маг сам попробует освободиться. Пройдоха нервно курил, не находя решения проблемы. Дракон почти всё время лежал возле гроба герцога с печатью вселенской печали на морде.

На третий день маг почти не отзывался, даже на скабрёзные шуточки Ясеня молчал.

Только позвал Лютого и тихо прошелестел.

- Прощай, Лютый. Спасибо, что пришёл. Уходите.

В глазах дракона появилась паника и растерянность.

На четвёртый день в саркофаге установилась подозрительная тишина, и в глазах Лютого поселилась настоящая тревога и боль.

- Мы должны открыть саркофаг, - заявил он.

- Ты слово дал! - напомнил Ясень.

Лютый, колеблясь, оглядел остальных и тихо произнёс:

- Что, если я дам слово за герцога?

- И как нам это поможет? Мне, может, тоже его жалко, но я вовсе не желаю, чтобы он, как вылезет, отгрыз мне башку.

- Ты бы его тогда меньше дразнил бы, что ли, - хмыкнул Пройдоха, поправляя выбившуюся из хвостика прядь волос.

- Мой разум слит с разумом Маргелиуса же, - Лютый кивнул в сторону саркофага.

- Чёт не очень-то и заметно! - фыркнул Ясень. - Не увидел, чтобы он хоть к одной разумной фразе, сказанной тобой, прислушался.

- Он просто думает, что он прав, даже когда нет. Это его беда. Связь между нами, когда его заточили и усыпили, оборвалась. Сейчас он слаб, поэтому я не чувствую его разум. Но потом она снова окрепнет.

- Если ты дашь слово, то что это меняет? - задал вопрос Пройдоха, который внутренне ёжился от мысли о страшной смерти, которая могла постигнуть пусть даже злого мага.

- Что после освобождения герцога я буду следить за каждым его действием. Мой разум - это его разум и наоборот. Даже если он будет стараться отгородиться от меня, как сейчас, я всё равно буду знать если не его мысли, то намерения точно. И если сделать ничего нельзя, и он неисправим, тогда я сам его убью, - коротко и мрачно изрёк Лютый. - Но заживо умереть от голода и обезвоживания, задыхаясь в тёмном ящике, я ему не могу позволить. Это противоречит драконьему кодексу. Даже смертельного врага надо убивать быстро и молниеносно. Он не враг, а самый близкий друг.

Ясень удивлённо вылупился глазками-бусинками на дракона.

- Убьёшь?