Опаленные страстью

- Я скажу Уиллеркинзу, чтобы нашел Клэренс и приказал ей упаковать вещи. Если джентльмены еще немного подождут, я принесу то прелестное колечко, которым ты так восхищалась, Аннели, и которое так подходит к твоим тазам. Это пустяк, - добавила она, подмигнув мужчинам, - но оно миленькое, а миленькие девушки должны носить миленькие вещи, вы согласны?

Энтони пожал плечами, в то время как Бэрримор еще сильнее стиснул зубы.

- Помоги мне подняться, дорогая..

Энтони хотел ей помочь, но она слегка ударила его тростью по голени и ухватилась за руку, протянутую ей Аннели. У двери Флоренс остановилась Пожалуйста, угощайтесь сыром и паштетом. Страшно подумать, что приготовит Милдред, если увидит, что к еде не притронулись.

Они пошли по коридору, и только стук трости Флоренс нарушал тишину. Когда они спустились с лестницы, Аннели хотела что-то сказать, но бабушка велела ей молчать, приложив палец к губам.

- Эти старые коридоры, ты знаешь, тут такое эхо Аннели прикусила губу, но, когда они добрались до верхнего коридора и направились к спальне Флоренс, не выдержала:

- Он знает. Бэрримор знает, что Эмори был здесь - Не знает, а подозревает, - возразила Флоренс. - Он видел, как ты целовалась с мужчиной, похожим на Эмори Олторпа, но сам этот факт ослабил его подозрения не может порядочная девушка целоваться с таким преступником и мерзавцем, каким был Рори.

- Но что, если он все же выскажет эти свои подозрения? Сюда нагрянут полицейские и солдаты, станут обыскивать дом, учинят вам допрос - Пусть обыскивают. Все равно ничего не найдут, кроме ковров и тысячи пауков. Знаешь, однажды меня допрашивал сам граф Камберленд, когда якобинцы призывали французов вновь посадить на трон католического короля. Меня целый месяц продержали в темнице, потому что прошел слушок, что я разрешила контрабандистам выгрузить оружие в моей бухте. Я тогда прикинулась дурочкой, плакала, ломала руки, клянясь своей девственностью, что понятия не имею, кто занимался такими делами.

- А ты знала?

Флоренс криво усмехнулась.

- Я знала одного парня, который лишил меня невинности, когда мне было четырнадцать лет. Что же до контрабандистов, то они мне хорошо заплатили и я смогла купить отличных лошадей в Девоншире. Позже я продала нескольких английской армии и хорошо заработала на них.

Аннели вздохнула.

- Вы сильная женщина. Я никогда такой не стану.

- Станешь, если обстоятельства заставят.

Аннели вытянула вперед руки. Они сильно дрожали.

- По-моему, обстоятельства налицо.

- Ядовитые насмешки самонадеянного джентльмена, чья гордость уязвлена? - Флоренс фыркнула. - Это не больше чем раздражение, дитя мое. Клянусь, этот человек просто болен тобой. Несколько кокетливых взглядов - и он опять на коленях и за одну твою улыбку готов отдать что угодно.

- Но я не хочу, чтобы он стоял передо мной на коленях! - в отчаянии произнесла Аннели. - И уж тем более чтобы сопровождал меня в Лондон, Придется потерпеть, ничего не поделаешь. А теперь пойдем выберем какую-нибудь безделушку, способную внушить будущему жениху благоговейный трепет.

Они прошли в комнату, набитую старинными вещами, с дубовой кроватью, на которой вполне уместились бы четверо, под балдахином из алого бархата с золотой бахромой. Ковры и шелковые обои были в тех же тонах. Потолок украшали купидоны и херувимы, увитые красными и золотыми листьями. Картины, книги, стулья, сотня статуэток, гобеленовые дорожки, клавесин, заваленный горой потрепанных книг, - все было покрыто пылью.

Аннели ни разу не заходила в бабушкину спальню, провожала ее только до порога, видимо, бабушка не пускала ее туда из-за картины с изображением обнаженной женщины, молодой и красивой, с пышными формами. Женщина лежала на алом диване в соблазнительной позе, с распущенными, разметавшимися по подушке каштановыми волосами. Рука с тонкими изящными пальцами покоилась на пушистом бугорке между бедер, что выглядело весьма двусмысленно.

- Я была примерно в твоем возрасте, когда позировала для этой картины, - не без гордости произнесла Флоренс. - Все жеребцы в округе лезли из кожи вон, добиваясь моего расположения. Помню, один болван пел серенады у меня под окном поздней ночью. Терпение у отца лопнуло, и он приказал слугам вылить на него все ночные горшки.

- А почему вы не вышли замуж? Флоренс вздохнула.

- Я любила мужчину слишком гордого и слишком упрямого. Он служил у нас на конюшне. Потом преуспел в жизни, сделал карьеру, однако считал себя недостойным дочери своего бывшего господина. Что я только не делала! Даже ребенка хотела родить от него, но не получилось. - Флоренс с усмешкой посмотрела на картину. - Я заказала этот портрет и повесила у него в комнате, чтобы, просыпаясь по утрам, он понимал, что теряет.

- Кажется, он тебе очень подходил, - сказала Аннели. - Ты, наверное, любила его без памяти.

- Да, - мечтательно произнесла Флоренс. - Любила. И не променяла бы эту любовь ни на какие ценности и титулы в мире. Ты заслуживаешь того же, Аннели Фэрчайлд, - твердо заявила бабушка. - И не должна соглашаться на меньшее.

- У меня немного другая ситуация.