One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени

Перед отъездом Пол договорился с Мэлом Эвансом встретиться у Большого колокола[607] в Бордо, подумав, что к тому времени ему понадобится компания.

Вдвоем они поехали сперва в Мадрид, затем в Кордову и Малагу, решив, что, наверное, получится состыковаться с Джоном. Но когда выяснилось, что Джон уже уехал из Испании, Пол, отказавшись от своих планов, позвонил Брайану Эпстайну с просьбой прислать кого-нибудь из Лондона, чтобы отогнать машину домой. Эпстайн забронировал им с Мэлом билеты на самолет до Рима, а оттуда — в Кению, где они съездили на сафари и провели ночь в гостинице «Тритопс» в Национальном парке Абердэр.

Девятнадцатого ноября Пол вылетел из Найроби в Лондон, готовый приступить к записи нового альбома «Битлз» 24 ноября. В полете он размышлял о своем недавнем перевоплощении и задумался, не пойдет ли группе на пользу что-нибудь в таком же роде. «Если притвориться, что мы — не «Битлз», а другая группа, то это будет не музыка битлов, а музыка этой вымышленной группы, а наши личности за ней скроются». Но как назвать эту группу? Тут подали еду, а вместе с ней и пакетики, помеченные буквами «S» и «P».

— Что в них? — спросил Мэл и тут же сам ответил: — А, соль и перец[608].

— Сержант Пеппер, — тут же выдал Пол.

93

За полночь Джон, Пол и Джордж работали над песней «Getting Better»[609] в студии на Эбби-роуд. Оторвавшись от пульта, Джордж Мартин заметил, что что-то не так: Джон сидел, а Джордж и Пол держали его за плечи.

Мартин нажал кнопку внутренней связи:

— В чем дело, Джон? Съел что-то не то?

Джордж с Полом рассмеялись, а Джон ответил:

— Нет, не в этом дело. Просто не могу сосредоточиться.

— Тебя отвезти домой?

— Нет.

— О’кей, тогда иди сюда.

Джон медленно поднялся в будку и взглянул на потолок:

— Ух ты, Джордж, какие звезды!

Мартин задрал голову, но увидел лишь потолок.

За пару минут до этого Джон искал стимуляторы в своей небольшой таблетнице в стиле ар-нуво из универмага «Либерти» и по ошибке принял ЛСД. Джордж Мартин, человек старой школы, понятия не имел о галлюциногенах.

— Может, воздухом подышишь, Джон?

Вот только где? Снаружи поджидала толпа поклонниц, готовая наброситься на битлов. Мартин решил, что лучший вариант — это крыша. 

— Идем, Джон, я знаю, где служебный выход наверх.

Пол с Джорджем продолжали паясничать и дурашливо исполнять старые песни, не догадываясь, что Мартин повел Джона на крышу.

Мартин с Джоном немного погуляли. Ночка была чудная, в небе ярко сияли звезды.

— Ну разве не фантастика? — спросил Джон.

Тут он заметил, что Мартин как-то странно на него поглядывает. До Джона вдруг дошло, что он случайно закинулся кислотой.

— К краю близко не подходи, тут ограды нет, — предупредил его Мартин.

До мостовой было девяносто футов[610].

Через некоторое время Мартин вернулся в будку один.

— А где Джон? — спросил Пол.

— Я оставил его на крыше, он там звездами любуется.

— А, в смысле, как Винс Хилл? — пошутил Пол.

«Эдельвейс» из «Звуков музыки» в исполнении Винса Хилла[611] боролся с их синглом «Penny Lane»/«Strawberry Fields Forever» за второе место в чартах[612]. Пол с Джорджем во все горло затянули «Эдельвейс»:

— Эдельвейс! Э-дель-вейс! Каждое утро ты…

Внезапно они сообразили, что Джону, нечаянно закинувшемуся ЛСД, грозит опасность. Вместе они побежали на крышу и привели его в студию. На этом решено было закончить сессию, и Пол отвез Джона к себе домой (благо было недалеко).

Джон уже некоторое время уговаривал Пола попробовать ЛСД, но Пол осторожничал и вечно откладывал этот момент. Зато теперь поспешил закинуться: «Джон уже заторчал, и я хотел его догнать».

Вдвоем они не спали всю ночь, ловя глюки. «Мы смотрели друг дружке в глаза, как раньше играли в гляделки, и нам сносило крышу. Мы как будто растворялись друг в друге… Обалденно. Смотришь ему в глаза, он — тебе, хочется оторваться, но ты все глядишь и глядишь, видишь себя в другом человеке. Опыт просто чумовой, у меня мозг взорвался. Джон сидел такой загадочный, а мне было видение, что он король, абсолютный Император Вечности. Хороший получился трип».

94

В восемь вечера 10 февраля 1967-го в студии номер один на Эбби-роуд собрались классические музыканты — сорок два человека, в основном люди в возрасте. По просьбе «Битлз» все явились во фраках, за что им обещали заплатить дополнительно.

Среди музыкантов были два скрипача — сорокадвухлетний Гарри Датинер, который в 1944-м выиграл первый приз на Международном музыкальном конкурсе в Женеве, и сорокатрехлетний Эрих Грюнберг, бывший концертмейстер оркестра Палестинской радиовещательной корпорации (1938–1945), а впоследствии концертмейстер Стокгольмского филармонического оркестра, Лондонского симфонического оркестра и Королевского филармонического оркестра. В тот вечер концертмейстером был шестидесятидевятилетний Дэвид Маккаллум, возглавлявший Лондонский филармонический оркестр.