Он летает под аплодисменты

Девицы наконец выстроились в более-менее стройные ряды. Действие пошло своим чередом. Басби с облегчением перевел дух. Кто-то тронул его за плечо. Старенький директор театра Алексей Никитич по обыкновению вытирал слезы громадным платком.

– Восхищаюсь, мой юный друг, вашим талантом с первых же минут брать публику за душу, – проговорил он, всхлипывая и сморкаясь.

Стоя за кулисами, Басби наблюдал сразу за сценой и залом. После каждой песенки зал взрывался овациями. Танцевальные дивертисменты сопровождались ритмичным хлопаньем. Казалось, публике было безразлично, что происходит на сцене – она готова была рукоплескать всему. «Удивительно, – бормотал Басби. – Просто удивительно». Эта, в сущности, комичная история с мышью должна была начисто сорвать премьеру, но… Кто-то там, наверху, раскладывал пасьянс его жизни, подкладывая ему из колоды одни лишь козыри. И вот сегодня опять сошлось. Карта легла. Удача улыбнулась. «Так можно уверовать в собственную непобедимость», – усмехнулся Басби, слушая, как главная героиня мюзикла Пуссикэтти поет арию «Мяусыньки, мяусыньки, шелковые усыньки». Сквозь дырку в занавесе он пристально вглядывался в зал. Вот компания с научной станции. Толстяк Макс вкусно причмокивает губами и размахивает руками, задевая соседей. Очевидно, ему все нравится. Бледный Бумблис хихикает в кулак. Вяцловский смотрит куда-то в сторону. А где Златовласка? Басби поискал глазами. Не видно. А ведь приглашение было послано и ей тоже. Чувство досады охватило его. Он пристукнул каблуком об пол («Эту корову Пуссикэтти уволить сразу же после премьеры!») и машинально проследил за взглядом Вяцловского. Тот неотрывно смотрел на ложу первого яруса. Там сидели Лидия со Збышком. Збышек, наклонившись к жене, что-то нашептывал ей на ухо, кончиком пальца осторожно поправляя ожерелье на шее. Лидия сидела в напряженной позе, выпрямив спину, с застывшим лицом. Словно почувствовав взгляд Басби, она поежилась и скинула руку Збышека.

Загремели заключительные аккорды. Хор грянул финальные куплеты. Осталось самое малое – раскланяться, поймать букет, брошенный какой-нибудь влюбленной гимназисточкой, выпить шампанского и пожать в фойе несколько десятков рук. Что Басби и проделал с нескрываемым удовольствием. На миниатюрных фарфоровых фигурках кошек, продававшихся тут же, в театральном киоске, он ставил автографы и раздавал детишкам круглые шапочки с острыми ушками и меховые хвостики, которые специально нанятые молодые люди с разрисованными кошачьими лицами подтаскивали из реквизиторской.

Фойе начало пустеть, когда возле стойки с прохладительными напитками он увидел Лидию. Она стояла в позе ожидания – утомленная, опустив лицо, опершись рукой о мраморный прилавок и медленно обмахиваясь черным веером из страусовых перьев в стиле ее черного платья старинного покроя со сверкающей алмазной крошкой. Збышек в другом конце фойе беседовал с осанистым господином во фраке. Через руку Збышека была перекинута меховая накидка. Очевидно, он шел к Лидии, но был остановлен.

– Мадам Збарски! – вкрадчиво проговорил Басби, подходя сзади.

Лидия вздрогнула, как-то дико взглянула на Басби, отпрянула от стойки и почти бегом устремилась прочь – через все фойе к Збышеку, вызывая удивление публики. Басби задумчиво глядел ей вслед. Сработало. Удивительно, но сработало. Он усмехнулся и тут же поморщился. Эта история была ему неприятна. Вернее, он сам был себе неприятен. Он не любил обманывать. Никогда не передергивал во время игры. Но что оставалось делать? Она поставила его в безвыходное положение. Он не хотел.

Перед его мысленным взором встала добротная дубовая дверь с витиеватой вывеской: «Фрау Дагмар. Спиритические сеансы. Гадание по руке и на картах. Снятие порчи. Предсказание будущего. Приворотные средства. Чтение сокровенных мыслей». Он толкнул дверь. Несколько ступенек вело вниз. Басби ожидал увидеть черные драпировки, черепа, кости, горящие свечи, источающие одуряющий запах. Атмосферу дурной таинственности. Налет потусторонней дряни. Ничуть не бывало. Он прошел по чисто выбеленному коридору. Вдоль стен стояли мягкие кресла для посетителей. В конце коридора за письменным столом сидела девица с тщательно прорисованными кармином губами в строгом черном платье с белым воротничком. Девица посмотрела на Басби сквозь круглые очечки без оправы.

– Вы записаны? – она открыла толстую амбарную книгу, лежащую на столе.

Басби улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой.

– Нет, но…

– Без записи не принимаем.

– Позвольте представиться – Василий Чардынин, совладелец киностудии «Новый Парадиз» и правая рука Александра Ожогина. Мы начинаем фильмировать роман русского писателя Толстого «Воскресение» о жизни после смерти. Хотел бы переговорить с фрау Дагмар по поводу ее участия в съемках…

Девица слушала его, открыв рот. Не успел он договорить, как она уже распахивала двери в кабинет хозяйки.