Он и она минус он и она

– Прошло время, оно, как известно, ставит все по местам, так и Платон: со временем осознал, что для него значит наша Камилла. Достаточно пары минут, чтобы это понять. И потом, Надя, желание дочери – быть с ним. Ну, любит она его, понимаешь? Лю-бит. Что ты с этим сделаешь? Она старалась принять Костю, из благодарности не бросала его, но это все, на что она была способна. А каково ей было? Тебе не кажется, что она была несчастна в этих рамках? Кстати, в тот вечер Платон решил расстаться с женой, Татьяна, как он считает, очень сильно осложнила бы его жизнь, поэтому он собрался уехать подальше от нее, на Север. В очередной раз Платон позвал Камиллу вместе с сыном уехать с ним…

Она не дала договорить, развернулась к нему и выпалила:

– А тебе не кажется, что это Платон устранил жену и Костю? Я не исключаю такого варианта. Я знаю, знаю: он давно уговаривал Камиллу уйти к нему, вычислил, что Ваня его сын, а может, тайком сделал анализ ДНК. Почему бы одним махом не решить все проблемы? Нет назойливой и скандальной Татьяны, зато есть ее бизнес и шикарная квартира, есть Камилла и готовый сын, не надо над малышом ежесекундно дрожать, страдать от недосыпа, когда болеет.

Высказавшись, Надежда Артемовна снова развернулась лицом к лобовому стеклу, скрестила руки на груди и уставилась на дорогу, но это внешние проявления, внимание она сосредоточила на Георгии, интересно же, что он скажет. Жуткие мысли не давали ей покоя, пусть теперь и Гоше-Жоржу не дают, а то она извелась вся, ведь автоматом Платон утащит в пропасть за собой и Камиллу, если подозрения верны. А Георгий помалкивал. Неужто сказать нечего? Невольно Надежда Артемовна скосила глаза в его сторону – Георгий Глебович крутил руль и напомнил Сфинкса в раздумье, значит, ей удалось зацепить его, и вот наконец:

– Не думаю. Он (разумеется, речь о Платоне) обеспеченный человек, которому нужна была всего лишь свобода, чтобы соединиться с любимой женщиной и сыном.

– Разве этого недостаточно? – не унималась она.

– Понимаешь, Надя, любовь еще не повод, из-за этого сейчас мало кто пойдет на преступление, тем более на двойное. Платон не маргинал, а успешный мужик, имеющий профессию, востребованный, хорошо зарабатывающий. Зачем ему риск потери всех достижений, когда есть простой способ – развод? И никаких проблем. Это ты у нас неумолима, а Камилла рано или поздно ушла бы к Платону.

– Мы живем в мире со стертыми запретами, – отстаивала свою правоту со свойственным ей темпераментом Надежда Артемовна. – Сейчас все можно… то есть кто-то разрешает себе все, не думая о последствиях – зачем? Последствия – это для других, себя же подобные индивиды считают избранными. Ладно, не Платон. Ну а кто? Кому-то же выгодно убрать так грубо, так нагло сразу двух человек… ведь устранено два препятствия – Татьяна и бедный Костя, получается, все сделано для счастья дочери и Платона.

Георгий Глебович надолго замолчал – сегодня все полюбили длинные паузы и многозначительное молчание с умным видом, когда необходимо говорить, ибо в диалоге рождается что-нибудь дельное. Так и ехали до самого дачного дома.

Спящего Ваню дед взял на руки и отнес в детскую комнату, там осторожно раздели мальчика и уложили. Надежда Артемовна вышла проводить его, а на языке вертелся вопрос… но она не задавала его. Георгий Глебович забрался в джип, дверь не закрыл, о чем-то думал минуту, и вдруг с решимостью, которую она не ожидала, считая, что поставила его в тупик своим предположением, произнес:

– Нам с тобой нужно сделать все, чтобы жуткая история не испортила жизнь ни Камилле, ни Платону. Поняла?

Захлопнув дверцу, он завел мотор и был таков. Надежда Артемовна, глядя вслед удаляющимся красным огонькам, сама ответила на свой не заданный вопрос:

– Гошка думает, как и я: это Платон… может быть.

Вроде не старая, а бессонница просто замучила.

Ирэна вертелась-вертелась, постель вся в комок сбилась, в конце концов встала водички попить, в туалет сходить, постель перестелить. Все делала механически, мысли не давали уснуть, не давали и сконцентрироваться даже на собственном комфорте. Расправив простыню, Ирэна легла на спину, закинув руки за голову, смотрела в потолок, правда, ни черта там не видела – темно ведь, из окна падал рассеянный свет со двора от единственного фонаря, но его мало. Впрочем, свет ей не нужен, в темноте как-то уютней, словно в норке, чувствуешь себя защищенной. Но как вспомнишь день прошедший…

– Лялька, выдра облезлая, задолбала! – едва слышно произнесла Ирэна, всхлипывая от жалости к себе. – Не живется гадючке мирно. Ну почему мне так не везет? Почему кому-то все, а мне дуля?

Жалобы обоснованы, в Ляле неожиданно проснулась барыня, покомандовать ей приспичило, показать свое превосходство над Ирэной. Да ладно бы только это, но при всех орать, шмотки швырять, обзываться…