Он и она минус он и она

– Все у нас было отлично, конечно, о связи нашей Камиллы с Лукьяновым мы не знали… Но это что – единичный случай? Сплошь и рядом… м-да. Тем более у них это давно, да и парень Лукьянов хороший, кстати, они собрались пожениться, но сначала расстаться со своими супругами и вдруг… Спартак, я им верю. Впрочем, дело не в вере, а в том, что считать их убийцами тоже преступление, мое глубокое убеждение. Нам нужно честное, беспристрастное расследование, а в ребятах мы уверены. Помоги, Спартак, очень прошу тебя. Доказать обратное будет сложно, ведь все против ребят, а за ценой я не постою.

Будаев опустил глаза, надул щеки и медленно выпустил воздух, не горел он желанием заняться сложным делом. Да и как ему заниматься – инвалиду? Надежда Артемовна нервно мяла пальцы, переведя умоляющий взгляд на Георгия Глебовича, мол, сил моих нет, пойдем отсюда!

– Где они сейчас? – спросил Будаев.

Надежда Артемовна замерла, покрывшись холодным потом, однако Георгий Глебович не подвел:

– Ребята торопились уехать из города, полагая, что на них устроит облаву полиция. Пока нам ничего не сообщали. Но знаешь… я бы и тебе не сказал, где они, если б знал. Пойми нас…

– Понимаю, – вздохнул тот. – Ладно, и я скажу, как на духу, чтобы вас не развели на деньги. Дело, Георгий, безнадежное, вряд ли кто-то из частников справится. Когда мы работаем по криминальным делам, а частникам такие заказы поступают редко, то, как правило, связываемся со следствием. А знаете, почему? Потому что книжки про Пуаро и Шерлока Холмса – это художественная литература, там другие законы и всего лишь один автор, он ставит пред собой свои цели, но практика… Практика немножко иная. Чтобы проверить алиби вашей девочки и ее парня, одних видеозаписей нужно снять с видеорегистраторов десятки гигабайтов и выяснить, в котором часу они прошли или проехали на машине на момент убийств. А сам момент – это несколько часов, все ведь приблизительно. Потом вычислить: если Камилла была в этом месте, то за сколько минут она могла добраться до другого места. Причем это мелочь. Следствием на первых порах, можно сказать, управляют экспертизы – исследование трупа, криминалисты пашут над каждым отпечатком, баллистики… Вы понимаете, о чем я?

– Конечно, – протянул интонацией полной безнадеги Георгий Глебович. – Но нам от этого не легче, Спартак. Что нам-то делать? Это наша дочь. А Платон отец нашего Ваньки. Спартак…

Некоторое время Будаев сканировал его глазами, словно хотел убедиться, что сердце у просителя бьется правильно, легкие дышат, а может, душу он искал – где та притаилась внутри Георгия.

– Давайте сделаем так… – медленно сказал Будаев. – Я выясню, кто работает по этим двум убийствам, их наверняка объединили, когда прослушали записи Платона. Следователи-то разные бывают, как и в любой профессии есть сволочи, а есть ответственные люди, таких единицы, но они пока еще есть. Так вот, сначала выясню – кто взял дело, а потом будем думать как быть.

* * *

Вот такой получился диалог, с точки зрения Надежды Артемовны бессмысленный, не дающий никакой надежды. Видимо ее пауза затянулась, потому что Георгий Глебович повторил вопрос:

– Так как тебе Будаев? Не понравился? Зря. Его агентство «Мистер Икс» в городе и области на хорошем счету, заметь, без рекламы. Народная молва сильнее баннеров и телевидения.

Стыдно, что отдала управление ситуацией человеку, которого меньше всего хотела бы видеть постоянно, но Георгий отец. И дед. Тут уж не до гонора и старых обид – ломающих, меняющих и унижающих, к тому же у него есть деньги, которые способны просочиться в любую щель и повернуть ход событий в нужное русло. Меркантильная цель у нее? Конечно. Надежда Артемовна этого не скрывала, но сейчас она в таком моральном упадке, что с трудом выговорила:

– Не знаю, что сказать… Вводить в курс дела посторонних людей на мой взгляд опасно, получилось, уже знает совершенно чужой человек. Мне страшно за Камиллу, за Ваньку…

– А за Платона не страшно?

И вновь пауза, за время которой Надежда Артемовна оценивала свое отношение к внезапно свалившемуся Лукьянову, она ведь ничего не знала о нем до убийственных событий. Совсем ничего! Камилла натуральная подпольщица и вызывала закономерное негодование, словно мать враг, но она еще и единственная дочь, однако однозначного ответа все равно не дала:

– Куда ж теперь деть его? У Вани был хороший отец, хоть и неродной, Костя любил их обоих, а Платон… способен ли он заменить Костю, не знаю. Да и хочет ли Лукьянов обрасти семейными узами…

– Хочет, хочет, – заверил Георгий Глебович.

– Знаешь Платона всего сутки и уже уверился в его порядочности? – завелась она. – А я вот не уверена в нем. Совсем-совсем не уверена! Один раз он уже поступил подленько: сделал Ваньку и – адьё, любимая, дети в мои планы не входят.

Он не поддался эмоциям