Омут

К сожалению, этот был женский, и его свежесть играла против меня, потому что тело еще не успело приобрести успокоительное сходство с вещью, продолжая источать живое тепло. Я испытываю дискомфорт, прикасаясь к людям и в особенности к женщинам. Возможно, иногда мне и приходит в голову, что женщины по своей природе – вместилища какой-то невероятной мерзости, но я не женоненавистник. Просто они никогда не привлекали меня.

Я холоден. Думаю, это главная причина моей отчужденности.

Я внимательно рассмотрел ее руки, ноги, живот, растекшиеся по грудной клетке груди, искаженное лицо; заглянул в распахнутый рот. Кончик языка откушен. Под лупой я изучил отметины на запястьях и щиколотках. И снова никаких волокон. Чистые раны.

– Что вы делаете? – с нескрываемым отвращением осведомился Лаош.

– Ищу.

– Что ищете?

– Вы же здесь специалист по призракам, Лаош. Ответьте сами на этот вопрос. Помогите мне перевернуть ее.

Лаош неохотно приблизился. Вместе мы перевернули тело. Оно казалось тяжелым, как мешок с цементом, но еще оставалось гибким. Я не сразу заметил знак, а затем едва не вскрикнул от радости.

– Вы видите?

– Нет.

– Приоткройте окно. Нужно больше света.

Лаош раздвинул белые занавесочки.

– Теперь видите?

– Нет.

Я указал ему на тонкие линии на спине жертвы.

Лаош наконец-то разглядел. Линии были едва различимы, будто бы выдавлены на коже. Наверняка на теле мальчика они тоже были, но его гнилостное состояние не позволило их рассмотреть. Кроме того, темный погреб, освещенный лишь колеблющимся огнем масляной лампы да просачивающимся из дверного проема над лестницей блеклым дневным светом, менее удобен в качестве помещения для осмотра, чем просторная светлая кухня с большими окнами. «Нарушение с моей стороны», – подумал я виновато. Провести осмотр в неподходящих условиях и пропустить важную деталь… Хотя тело было такое черное. Все равно я бы не смог найти знак, слишком уж он… неявный.

Я достал из кармана блокнот, ручку, придвинул стул к столу и сел. Линии переплетались, образуя причудливый символ.

– Лаош.

– Да?

– Кто же она была, девушка, пришедшая из леса? И куда сгинула? – осведомился я без нажима, с той же спокойной интонацией, с какой раньше спрашивал о времени. Я знал, что правды мне не дождаться, но все же смутно надеялся.

– Может быть, ее никогда и не существовало, – скопировал мой тон Лаош. – Она просто однажды была здесь и здесь же сгинула. Кто рассказал вам о ней?

– Ребенок.

– Дети часто придумывают.

– А взрослые часто лгут.

– Мы все говорим правду, пока не доказано обратное.

– Ладно, – только и произнес я. Мы двое отлично понимали друг друга, однако находились по разные стороны баррикад. – Прикажите, чтобы для меня подготовили какую-нибудь смирную лошадь. Я отправляюсь в город.

Лаош кивнул и вышел.

(Дописано утром следующего дня).

Я засек время – до города я добрался за три с половиной часа, включая тридцать минут, потраченные на препирательства с лошадью. Хотя в целом я управлялся с ней неплохо. Ближе к концу пути нам удалось достигнуть понимания, следовательно, обратно доедем быстрее.

Увидев параллельные линии рельсов вдали, я слез с лошади и, как меч, вытащил трость, которую я пропустил сквозь штрипку брюк, где она болталась всю дорогу, действуя мне на нервы. Лошадь спокойно смотрела на меня своими фиолетовыми глазами, производя впечатление здравомыслящего животного. Пожалуй, я ее уже почти не ненавидел.

– Жди меня, – строго, чтобы она не смела ослушаться, приказал я. – Скоро вернусь.

Лошадь как будто бы все поняла. Ну, я надеюсь, что она все поняла: мышление бессловесной скотины для меня – темный лес.

Я перешел через рельсы, сверкающие, словно отлитые из серебра, прохромал мимо голубого двухэтажного вокзала, и первое же здание, которое я увидел – увенчанная большими золотистыми буквами гостиница «Остров». Я был весь в смутных надеждах на скорое разрешение дела и даже не разозлился на нагло солгавшего мне юношу, утверждавшего, что гостиниц в городе нет. Только удивился – почему «Остров»?

Дома были в основном бледно-зеленые, голубые или розовые, каменные, двух– или трехэтажные. Сразу чувствовалось, что городок маленький и сонный. Зеленых аллей отсюда хватило бы и на два таких города, но так оно лучше. Людей встречалось немного, на меня с моей дергающейся походкой они не обращали внимания.

Телефон не пришлось искать долго. Сгорбившись, я втиснулся в телефонную будку, насобирал в кармане мелочи и набрал номер нашего архивного червя.

– Илия?

Вместо бодрого голоса Илии мне ответил прозрачный женский.

– Это Мариза, – вроде бы она назвала такое имя, не уверен, не важно.

– А где Илия1? – спросил я нетерпеливо. Илия появился в «Серебряной Лисице» не так давно, но, взаимодействуя с ним по работе, я пришел к выводу, что от него можно добиться толку. Чего о многих других я сказать не могу.

– У него выходной. Я его заменяю.

– Сидишь на его стуле, хочешь сказать? Мне он нужен. Узнай его домашний телефон.

– А кто вы вообще такой? – неприязненно спросила девушка. Очевидно, мой холодный приказной тон ей не понравился.