Оливер. Кот, который спас праздник

– Не я ли сегодня спас тебе жизнь? – спросил я его напрямую. – Не я ли остановил, когда ты собирался выбежать на дорогу?

– Ну, не совсем. Я бы вряд ли выбежал. Но все равно спасибо, – поспешно добавил он.

– Что ж, по крайней мере, я надеюсь, что хоть немного вправил тебе мозги. А не я ли согласился пойти с тобой завтра к Сьюки? Я, кстати, по-прежнему считаю, что мне не нужно вмешиваться.

– Да, и я тебе за это благодарен. Спасибо.

– Тогда я тоже хочу попросить тебя кое о чем. В доказательство твоей благодарности.

– Хорошо. Что я должен сделать?

– Пошли со мной в Большой Дом в понедельник.

Полосатый подскочил, как будто я в него выстрелил.

– Ни за что на свете! Прости, Олли, но ни за какие коврижки. За кого ты меня принимаешь?

– За кого принимаю? За хорошего друга, наверное. К тому же, ты так любишь называть меня маленьким трусишкой. Если я и правда трусишка, а ты, соответственно, намного крупнее и храбрее меня, чего ты так боишься?

– Да не боюсь я, – парировал он и выпятил грудь. – Я просто не вижу смысла.

– Смысл в том, что маленькая девочка очень больна, а Лора сказала, что с тех пор, как я начал ее навещать, она пошла на поправку. Значит, если я перестану ее навещать, ей опять станет хуже, понимаешь?

Полосатый замялся.

– Ты не можешь знать наверняка.

– Но мне не хотелось бы пятнать свою совесть. И если ты не хочешь идти со мной, чтобы защитить меня, потому что ты действительно намного крупнее и храбрее меня, то… – я особенно подчеркнул «крупнее» и «храбрее», – …то это будет и на твоей совести тоже.

– Э-э, погоди-ка!

– А мне почему-то кажется, что ее и так сильно потрепало из-за истории со Сьюки и котятами.

– Я думал, ты на моей стороне!

– Верно, друг мой. Но я просто хочу сказать… Послушай, я уже все решил. Пусть сегодня я перепугался до смерти, пусть я маленький трусишка, но в понедельник я вернусь. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что с Кэролин все в порядке. И если даже я готов рискнуть, а ты отказываешься составить меня компанию, кто же ты тогда?

– Более умный кот?

– Нет. Более трусливый кот.

Это было ужасное оскорбление. Я уже думал, что Полосатый сейчас влепит мне своей тяжелой лапой. Но вместо этого он потупился, посмотрел на тротуар и пару раз смущенно вильнул хвостом. А потом взглянул на меня и поднял лапу в знак капитуляции.

– Ладно, сдаюсь. Раз ты так уперся, уж лучше я пойду с тобой. А не то твоя смерть будет на моей совести, когда тот злобный человек наконец до тебя доберется.

– Говорю же: в понедельник утром он уедет. Лора говорила, что он работает в том месте, которое они называют Лондоном.

– Ясно. Но не забудь, что и я завтра на тебя рассчитываю. Пойдем и вместе поговорим со Сьюки.

– Разумеется. Зайдешь за мной после завтрака, ладно?

Мы помяукали в знак прощания, и я пошел навестить Ники и Дэниела. Голова трещала от всех проблем, которые навалились на меня сегодня. День выдался тяжелый; мне понадобилось призвать на помощь все свои способности к убеждению, чтобы уговорить этого пройдоху Полосатого пойти со мной. Но, должен признать, я остался доволен тем, как все провернул. Правда, сейчас мне больше всего хотелось умять большую миску мясных кусочков в соусе и завалиться спать.

Я проспал несколько часов в уютном кресле в гостиной Ники и Дэниела. Когда я проснулся, за окном уже темнело, а из коридора доносился громкий голос Ники:

– Ну наконец-то! Господи, Дэн, я уже хотела отправляться на поиски! Ты что так долго?

– Прости, Ники. Я заблудился. – Вот только он не казался виноватым. Он, кажется, был весьма доволен собой.

– Но дров-то принес, надеюсь?

– Да, смотри. Целый мешок. А на обратном пути встретил парня из дома на углу. Тот пытался завести машину.

– Ага. Очень интересно. – Вот странные эти люди, Чарли. Очень часто они говорят одно, а подразумевают совсем другое. Например, Ники в тот момент было совсем не интересно. Она нетерпеливо продолжала: – В доме жуткий холод, да и ты, наверное, замерз так долго гулять. Давай я сделаю тебе горячего чаю, а ты пока растопи камин? Или дрова сырые?

– Есть немного. Но я попробую.

Он прошел в гостиную, сбросил куртку и поставил рюкзак на пол у камина.

– А, Олли, привет, – я встал на кресле, потянулся и зевнул. – Уснул здесь, значит? Напряженный денек?

– Ты даже не представляешь, – промяукал я в ответ.

Я стал смотреть, как он складывает пирамидку из дров. Ники была права: в комнате стоял ужасный холод. Я решил, что если огонь разгорится не сразу, пойду-ка я лучше к соседям и посплю в гамачке на батарее. Но когда я уже собирался попросить Дэниела выпустить меня, зашла Ники с двумя чашками горячего чая на подносе.

– Прости, что ворчала на тебя, – сказала она и поставила поднос на маленький столик. – Но зачем было так задерживаться? Я уже начала замерзать. Еще чуть-чуть, и включила бы отопление.

Он встал и обнял ее.

– И включила бы. Тебе нужно себя беречь, Ники. Не хочу, чтобы ты простудилась и заболела. Только не сейчас.

– Ох, да не волнуйся ты, – ответила она. – Ребенку-то тепло. – Она похлопала по животу. – Но скажи, почему ты так задержался?