Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго

Он в расцвете сил и не замечает, что его близкие задыхаются в атмосфере изгнания. Госпожа Гюго все дольше живет вдали от Гернси. Она не была счастлива и поэтому нуждалась в развлечениях и рада была выступать как представительница славы своего мужа — то во Франции, то в Англии. Изгнание мужа дает женщинам предвкушение спокойствия будущего вдовства. В Париже она вновь встречала своего дорогого, бесконечно преданного ей Огюста Вакери; она навещала своих родственников (Фуше и Асселинов) и иногда тайком поднималась по лестнице, ведущей в квартиру Сент-Бева на улице Монпарнас. Он очень постарел, болезнь мочевого пузыря не давала ему покоя, но он обладал кошачьей вкрадчивостью и умел вести занимательный разговор, в котором сочетались «изящество, насмешливость, ласковое мурлыканье, а иногда бархатная лапка выпускала острые когти и больно царапала». Манера чисто дамская. После разговоров властного повелителя Гернси это было просто отдохновением. В 1861 году Адель Гюго покинула «Отвиль-Хауз» на несколько месяцев, ее не было дома с марта по декабрь; в 1862 и в 1863 годах сроки ее отсутствия были почти такими же. Мать пыталась, по мере возможности, увозить с собой и детей, она робко защищала их от упреков «perissime», раздраженного этими отлучками, — он не мог понять, что если его жизнь содержательна и богата, то жизнь других пуста и бедна.

Госпожа Гюго — Виктору Гюго:

«В настоящее время мне крайне необходимо поехать в Париж: этого требует мой священный долг — забота о сестре… К тому же я буду рада, что на самый тяжелый месяц в году Адель переменит обстановку. Почему подобное решение тебя раздражает? Моя преданность тебе от этого не изменится… Ты отец и должен, как и я, понимать, насколько необходима для Адели перемена обстановки. Монастырский образ жизни, который мы ведем, привел к тому, что Адель замкнулась в себе. Она размышляет, и ее мысли, подчас ложные, не испытывающие воздействия внешних событий, становятся нелепыми. Я знаю, что путешествие не меняет человека, но ее привычки, которые я назвала бы привычками старой девы, могут на некоторое время исчезнуть…»

В действительности же и сама мать больше не понимала свою дочь. У бедняжки появились свои мании, раздражительность, угрюмость, зачастую она впадала в мрачную задумчивость. Лишь музыка могла развеять ее черные мысли.

Записная книжка Виктора Гюго, декабрь 1859 года:

«Адель сыграла мне сочиненный ею этюд, это прелестная вещица…»

Апрель 1861 года:

«Купил по случаю фортепьяно для занятий дочери, — 114 франков».

С тех пор как Адель встретилась на Джерси с лейтенантом Пинсоном (еще во времена увлечений «вертящимися столиками»), она вбила себе в голову, что выйдет замуж за этого молодого англичанина.

Претендентов на ее руку было много, но она всем отказывала. В декабре 1861 года она сообщила отцу о своей помолвке. Виктор Гюго, европеец по убеждениям, но по природе француз и патриот, не мог смириться с мыслью, что его дочь выйдет замуж за иностранца, и сначала возмущался. Жена дала ему понять, что доводить Адель до отчаяния очень опасно. На Рождество 1861 года Элберт Пинсон был приглашен в «Отвиль-Хауз». Что произошло между ним и молодой девушкой? Отпугнула ли она его своими странностями? Так или иначе — он ее покинул. Она не находила себе места от тоски и, вероятно, задумала поехать к нему и увлечь его вновь — братья застигли ее в тот момент, когда она тайком увязывала узлы с одеждой.

Восемнадцатого июля 1863 года, воспользовавшись отсутствием матери, она уехала в Англию. Из Саутгемптона она написала ошеломленному отцу, что отправляется на Мальту. Ей исполнилось тридцать три года, и она могла поступать, как ей заблагорассудится. Тем временем госпожа Гюго приятно проводила время в Париже. Она повела борьбу против избрания императора во Французскую Академию (его кандидатура была предложена придворной кликой) и с опрометчивой смелостью заявила, что ее муж «отдаст свой голос за посылку Луи-Наполеона и в Академию, и на каторгу». Она часто встречалась с Эмилем Дешаном, — поэт постарел, но остался румяным, свежим и по-прежнему любил говорить всем приятные слова.