Олимп

Она спала в одежде, поэтому свободно выскользнула из-под вороха сырых одеял, затем, осторожно шагая между спящими телами, выбралась из укрытия, вслед за мужчиной миновала костёр и двинулась на юг, навстречу другому слабому огоньку.

– Я-то спал тут, не с другими, – рассказывал Даэман уже обычным тоном, отойдя на приличное расстояние от главного навеса.

Голос его по-прежнему звучал тихо, но каждый слог отдавался эхом в больной голове кузины. Высоко в небесах вращались, как и всегда, экваториальное и полярное кольца, скрещиваясь на фоне звёзд и луны размером с ноготь большого пальца. Ада заметила краем глаза какое-то движение. Упавшее сердце с минуту гулко стучало в груди. А, ну да, это же летающий диск беззвучно пишет круги в ночи…

– Кто пилот? – полюбопытствовала возлюбленная Хармана.

– Око.

– Не знала, что она умеет водить соньер.

– Научилась вчера от Греоджи, – пояснил мужчина. Впереди, при свете маленького костра, вырисовывались очертания стоящего человека.

– Доброе утро, Ада Ухр, – поздоровался врач поселенцев. Женщина лишь улыбнулась, услышав забытое в последние месяцы учтивое обращение.

– С добрым утром, Том, – прошептала она. – Где оно?

Даэман вытащил из огня длинную горящую головню и протянул во тьму, словно факел.

Супруга Хармана отступила назад.

Мужчины успели нагромоздить брёвна из частокола, оградив… э-э-э… существо с трёх сторон. Пленник метался в закрытом пространстве, силясь выбраться за пределы хлипкой двухфутовой баррикады.

Ада присела на корточки, чтобы рассмотреть крошку-чудовище поближе в неверном мерцании факела, который взяла у Тома.

Несметные жёлтые глазки моргали и щурились на свет. Малыш Сетебос – если это был действительно он – имел около фута в длину, то есть уже сейчас превосходил размерами обычный живой человеческий мозг, – и всё же сильно напоминал его формой и складками омерзительного розоватого оттенка. Между полушариями пролегла серая полоска, существо покрывала тонкая слизистая мембрана, и с каждым вздохом по телу пробегала еле заметная дрожь. Правда, этот мозг ухитрился отрастить себе множество ртов-отверстий и бегал туда-сюда, перебирая тысячью крошечных детских ручек, розовые пальцы которых напомнили Аде кишащих червей.

Жёлтые глазки раскрылись и не мигая уставились на женщину. Одно из отверстий раскрылось и разразилось визгливым клёкотом.

– Он что, разговаривает? – шёпотом обратилась Ада к своим спутникам.

– Понятия не имею, – отозвался кузен. – Так ведь ему несколько минут от роду. Не удивлюсь, если через час он уже научится болтать.

– Лучше не дожидаться, пока ему исполнится час, – негромко, но твёрдо сказал Том. – Давайте сейчас же прикончим гада. Разнесём его в клочья из винтовок, а труп сожжём и развеем пепел.

Супруга Хармана изумлённо посмотрела на врача-самоучку, самого беззлобного и жизнерадостного человека в Ардисе.

– Нет, для начала, – вставил Даэман, глядя, как существо Успешно карабкается на невысокую ограду, – посадим его на поводок.

Надев на руки шерстяные перчатки, пошитые в Ардисе ранней зимой для работы на пастбищах, и обмотав их плотным холстом, сын Марины нагнулся и вонзил тонкий изогнутый в виде крюка гвоздь прямо в толстую связку волокон (их ещё называют «мозолистым телом», припомнилось Аде), соединявшую полушария маленького Сетебоса, потом быстро дёрнул за шляпку, чтобы проверить, надёжно ли вошло остриё, пристегнул карабин и торопливо привязал к нему двадцать футов нейлоновой бечевы.

Малыш завизжал и взвыл от боли. Женщина в испуге обернулась на главное укрытие, уверенная, что оттуда посыплются разбуженные, перепуганные люди, однако не заметила никакого движения. Разве что сторож у костра сонно покосился на неё и вновь погрузился в созерцание пламени.

Детёныш Сетебоса принялся извиваться, кататься по земле, с разбега ударился о бревенчатую перегородку и наконец полез по ней, точно краб. Даэман подтянул поводок, укоротив его до шести футов. Из разинутых ртов среди розовых складок мозга полезли новые ладони на гибких стеблях, длина которых достигала более одного ярда. Мелкие пальцы вцепились в бечёвку и стали рьяно дёргать её; другие руки тем временем ощупывали карабин и пытались выдернуть крюк. Но гвоздь оказался засажен крепко. На секунду мужчину повлекло вперёд, однако он тут же встряхнулся и стащил упирающийся мозг обратно в клетку, на заиндевелую траву.

– Маленький, а сильный, сволочь, – вполголоса выругался сын Марины.

– Пусть погуляет, – сказала супруга Хармана. – Давай поглядим, куда он пойдёт и что будет делать.

– Ты серьёзно?

– Да. Далеко пускать не надо, но мне интересно, что ему нужно.

Том сломал ударом ноги низкую перегородку, и существо побежало на волю, в унисон перебирая розоватыми пальцами, мелькающими точно конечности непристойной сороконожки. Даэман двинулся следом, не ослабляя короткого поводка. Кузина и врач шагали рядом, готовые отпрянуть, едва лишь тварь устремится к ним. Быстрота и целеустремлённость мозга не могли не внушить людям чувства опасности. Том держал наготове свою винтовку. Вторая висела на плече бывшего любителя бабочек.