К тому моменту, когда "Утомленные солнцем" вышли в свет, новая политика и гласность привели страну к тому, что литература, театр, живопись, кинематограф резко сдвинули границы дозволенного, что стало ныне их главным отличительным признаком, к сожалению. И утратили многое, с точки зрения художественной. Эротика утвердилась в правах гражданства. Этические императивы сменились сомнительной нравственной амбивалентностью, к концу века в российском кино это стало, увы, знаком бедствия. Достаточно посмотреть хотя бы картину Александра Хвана "Дрянь хорошая, дрянь плохая", где безнравственность возведена в абсолют. Достойный эстетический уровень стал раритетом среди работ нового поколения российской режиссуры.
В этом смысле "Утомленные солнцем" заняли особое положение, следуя традиционным представлениям русского искусства. С середины XIX века художники неизменно подчеркивали мировоззренческую его функцию и миссию, его неразрывную связь с религией и философией. Возможно, оттого фильм подвергся по выходе своем нападкам определенной части нашей критики, требовавшей от Михалкова однозначной социальной и политической позиции в реndаnt новой политической ситуации постперестройки.
"Утомленные солнцем" можно изложить всего в одной фразе: Никита Михалков распался на две платоновские половинки (имеется в виду герой картины Михалкова "Неоконченная пьеса для механического пианино" Платонов.Э. Л.), и одна пришла арестовывать другую... С виду брутальный, а душой женственный большевик, жесткий, но истеричный дворянин-энкаведешник, оба сентиментальны и мечтательны, оба время от времени впадают в буффонаду. Один характер на двоих, знак непонятно чего. Михалков играет в фильме комдива, и был бы шестнадцатью годами моложе - наверняка сыграл бы Митю.
Эта взаимозаменяемость путает любое внятное высказывание, не то что эпохальное... "Глупые" русские вопросы, неизбежные в данном случае, остаются без ответа. Где палач, где жертвы?.."50 - писал Александр Тимофеевский - умный, тонкий, образованный критик, почему-то на этот раз озаботившийся однозначностью в сложнейшей проблеме блуждания душ в их соприкосновении с жестокой реальностью. Вслушайтесь - автор статьи хотел бы видеть на экране "столкновения самого бесспорного"...
Для Михалкова бесспорна не идеологическая, политическая конфронтация, а позиция надполитическая. Трагический конфликт личности и общества для Никиты Михалкова неразрешим на почве антирелигиозной. Мир, лишенный веры, не дает человеку пути к высоким истинам, такой мир уничтожает личную совесть, которой дорожит христианство. В обстоятельствах неверия или безверия люди теряют свою целостность. "Только христианство может защитить личность от грозящей ей гибели, и только на почве христианства возможно внутреннее соединение личности с другими в общении, в общности, в которой личность не уничтожается, а осуществляет полноту своей личности"51.
Герой "Утомленных солнцем" Митя, Дмитрий Андреевич, которого играет Олег Меньшиков,- личность уничтоженная. Отчасти самим - к его словам о том, что он "стерт ластиком", еще придется обратиться... Свою душу-личность Митя давно растерял, потерял. И, в общем, давно умер - не физически, естественно. Возможно, иногда даже молится о спасении своей души, хотя ни на что не надеясь и стараясь, чтобы никто из окружающих его не услышал. Но к Богу это уже не имеет никакого отношения - веры в Мите нет. Как и надежды.
...Когда-то красивый, обаятельный, музыкальный, одаренный мальчик Митя подростком был взят в дом Головиных, родителей Маруси Котовой. Борис Головин был известным музыкантом, дирижером. На стенах комнат головинской дачи висят фотографии Рахманинова, Шаляпина, Станиславского... Рос мальчик Митя среди тех, кто составлял мировую славу России, людей особенных, ярких. Быть может, когда-нибудь мог бы и сам вписаться в этот круг, вдохновленный романом с Марусей, с детства ею любимый...
Однажды все кончилось, как скажет потом сам Дмитрий Андреевич: и кофе на веранде, и шарады, и крокет после обеда, и чтение книжек вслух под пение сверчка, и долгие зимние вечера с самоваром, и звонкий молодой смех... Все кончилось однажды.
Война, фронт, госпиталь, плен, скитания по другим странам. Жизнь оставалась в воспоминаниях и надеждах. Реально была нежизнь, когда Митя играл в ресторане на фортепьяно, танцевал в кабаре, водил такси и даже шил тапочки. Иначе бы умер с голоду... все это Митя расскажет, сочиняя сказку о себе, Марусе Котовой, не случайно переворачивая имена действующих сказочных героев - отражения реальных людей. Митя - Ятим, Муся - Ясум. Жизнь Мити и Ятима, скрестившись в сказке, открывает тайное, которое могло бы никогда не стать явным, сложись судьба Мити не шиворот-навыворот, как его имя в сказке, сложись она без революции, без экстремы.