Олдорандо (СИ)

   -- Я уже слишком стар для свободы, сын мой. Моя единственная мечта -- завершить свои дни достойно, в покое и мире. Думаю, я заслужил хотя бы это... Впрочем, мои чувства тут ничего не значат, -- отец Сифанс задрал полу сутаны, продемонстрировав здоровенный синяк на тощей голени. -- Как видишь, я не могу никуда идти. Мне надо заняться моей раненой ногой, ведь с ней я не дойду сейчас даже до Рынка. Знаешь ли, Юли, у труса всегда есть отговорка... Так или иначе, Акха избавил тебя от беспомощного старика. Но мне не хочется отпускать тебя, хоть ты и решил порвать с Панновалом. Ты принес мне надежду и я хочу отблагодарить тебя. Хочешь, я покажу тебе лестницу, лестницу вниз, лестницу в шесть тысяч ступеней -- туда, на дно пропасти под нами? Там жили Архитекторы -- те, кого мы считали богами, жили ещё тогда, когда на месте нашего города смыкались первозданные скалы. Их потомки и поныне живут там, их род гораздо древнее и могущественнее нашего. Время ничего не значит для них. Они обитают в надежно укрытом городе в пещере, в самом сердце горы. От них ты узнаешь изначальную тайну земного существования. Это гибельное знание, но если ты выйдешь живым и в своём уме из-под их сводов, никто больше не будет иметь над тобой власти. Ты станешь... о, кем ты станешь! Если ты выйдешь из их подземелья той дорогой, по которой вошел в него, все вожди земли станут твоими слугами. Но ты не осмелишься. Не осмелишься!

   -- Не сошел ли ты с ума, отец Сифанс? -- угрюмо осведомился Юли.

   Старый священник издал кудахтающий смешок.

   -- Пока ещё нет, брат Юли. Значит, тебя не привлекает мир Берущих?

   -- Нисколько. Я наслушался сказок.

   -- Сказок?.. Это самая настоящая реальность, сын мой! -- старый священник выглядел разозленным не на шутку. Но тут же огонь в его глазах погас, плечи жалко обвисли. -- Значит, быть по сему, -- тихо сказал он. -- Но ты ещё не знаешь, от чего отказываешься. Разве ты не хочешь жить дольше, чем дозволено Акха простым смертным?

   Юли тотчас вспомнил рассказ отца Сифанса о Берущих -- о том, что там царит право меча.

   -- Я никого не хочу убивать, святой отец. И мне кажется преступлением прожить свою жизнь только для себя. Мне кажется, Нааб был неправ. Мы должны стараться улучшить нашу жизнь, а не только себя.

   -- Возможно, ты и прав. Молодые глаза всегда зорче старых... Но из Панновала ведет множество путей и Хранители многое знают об окружающих землях... не везде под открытым небом живут дикари, Юли. Если я укажу вам один путь и если вы сумеете пройти его, то в конце концов вы окажетесь не на гибельном севере, а на благодатном юге. Там стоит Эмбруддок -- город, не менее древний, чем Панновал, только построенный под открытым небом. Ты хочешь увидеть его, Юли?

   Юноша замер в напряженном раздумье. Блеск цивилизации, соединенный с блеском небес -- о чем ещё можно мечтать? Но он уже знал, как легко лгут легенды... и он хотел быть обманутым. Его горячее сердце требовало идти в неизвестность, а не возвращаться к уже известному. И в любом случае он окажется в месте, где будет пусть не лучше, но иначе, чем здесь...

   -- Да, святой отец. Как мне попасть туда?

   Отец Сифанс печально усмехнулся.

   -- Ты отправляешься в долгий и трудный путь. Но я покажу тебе дорогу. Вот, смотри...

   Взяв с полки мелок, отец Сифанс набросал прямо на стене схему побега. Юли поразился её размерам. Панновал со всеми его коридорами оказался лишь пятнышком в колоссальной системе пещер, пронизывающих весь хребет Кузинт сверху донизу.

   -- Постарайся хорошо запомнить эту схему, Юли. Вы должны пройти под горами на ту сторону. Так вы покинете север и попадете на южные склоны. Это долгий и опасный путь. Но если вы доберетесь до Эмбруддока, то заживете там на славу. Ты всё запомнил, Юли? Неверный поворот там может стоит жизни!

   -- Да. Вы знаете, что у меня цепкая память, святой отец.

   -- Отлично.

   Подобрав тряпку, отец Сифанс стер со стены нарисованную им карту и бросил мелок в угол. Не находя слов для благодарности, Юли обнял старого священника и прижал его к себе.

   -- Спасибо. Мы отправляемся немедленно, -- выдохнул он, отпуская наставника. -- Прощайте, святой отец. Хотя я не верю больше в Акха, я буду молиться за вас до конца моих дней.

   Но тут вдруг с трудом заговорил Усилк, впервые обратившись к Юли. Он, наконец, поверил в происходящее и преисполнился мрачной решимости.

   -- Ты должен убить этого монаха. Убей его прямо сейчас! Стоит нам только перешагнуть порог его комнаты, как он тут же вызовет милицию.

   Юли понял, что бывший узник совершенно ошалел от услышанного. По крайней мере, он поверил в его искренность и это было хорошо. Но больше ничего хорошего в его внезапной живости не было. Усилк рвался мстить своим палачам... всем тем, кого он считал палачами, что было гораздо хуже.

   -- Я давно знаю отца Сифанса и доверяю ему, -- возразил Юли.

   -- Это лишь хитрость старого труса.