Олдорандо (СИ)

   Увы, недолгое общение с людьми закончилось попыткой прирезать его. И вот, после непродолжительного перерыва, он вновь оказался в снежной пустыне, где ледяной ветер немилосердно драл его уши и щипал щеки. Но при одной мысли о возвращении в лачугу Хаселе Юли передернуло. Он не мог забыть алчных рук старухи, жадно шарящих по его нагому телу, когда она обмывала его. От одной мысли остаться с ней в этой убогой хибаре его начинало тошнить.

   Но что же тогда делать?

   Ему не оставалось ничего, кроме надежды, если он хотел выжить. Поднявшись, он ровной трусцой побежал по следу саней. Сейчас он был более-менее сыт и знал, куда идти.

* * *

   Семь больших рогатых собак, известных под названием асокины, тянули сани коварных торговцев. Вожаком упряжки была сука по кличке Грипси, и вся упряжка в тех местах, где они появлялись, была известна под именем упряжки Грипси. Каждый час собаки отдыхали в течение десяти минут, во время которых их иногда кормили протухшей рыбой из мешка. Когда один из господ ехал, лежа на тесных санях, другой тяжело шел рядом с ними. Потом они неохотно менялись.

   Юли старался держаться подальше от саней и прятался за камнями во время коротких остановок. Когда сани скрывались из виду, он безошибочно шел вслед за ними по следам людей и их собак. Во время привалов он подбирался поближе, чтобы посмотреть, как следует управлять собачьей упряжкой. В его голове, шаг за шагом, складывался зловещий план.

   Три бесконечных дня продолжалась эта дорога и асокинам уже не хватало десятиминутного отдыха. Теперь упряжка останавливалась надолго, когда собакам приходилось отдыхать, и только поэтому измученный и голодный Юли не отстал от неё.

   После трех дней непрерывного движения они достигли ещё одной из разбросанных на огромных расстояниях друг от друга пушных факторий Панновала. Здесь торговец соорудил себе вместо дома целую башню, украсив её каменные стены рогами убитых им животных, и здесь господа задержались надолго. Синий Фреир успел зайти, уступив место золотому Баталиксу, и взойти вновь, а два господина то помирали от пьяного смеха в обществе коллеги, то дрыхли, оглашая воздух могучим храпом, который вновь сменялся взрывами пьяного хохота. Юли тем временем подкрался к их упряжке и нашел в санях несколько окаменевших от старости и мороза галет. Он с жадностью съел их, снял с саней верхнюю шкуру, завернулся в неё и урывками дремал, улегшись прямо на снег с их подветренной стороны, пока торговцы безудержно пьянствовали в обществе хозяина фактории. Собаки, замордованные господами до состояния забитой скотины, не обращали на него никакого внимания.

   Когда господа отъелись, напились и отдохнули, сани снова двинулись в путь. Упряжка Грипси всё время уверенно держала курс на юг. Один купец валялся на выторгованных шкурах, другой пешком поспевал за ним. Стараясь не попадаться им на глаза, Юли замыкал шествие на почтительном расстоянии.

   Вскоре показались горы Кузинт, уступами поднимавшиеся над равниной. Восточный ветер, путаясь в их отрогах, постепенно утрачивал свою ярость. Это означало, что они приближаются к Панновалу.

   Немного погодя они уже прокладывали себе путь сквозь подножья гор, склоны которых были покрыты слоем глубокого снега. Здесь торговцам пришлось поработать. Обоим господам пришлось идти рядом с тяжело гружеными санями и даже иногда толкать их на неровных тропинках.

   Наконец Юли понял, что они вышли на дорогу, ведущую прямо к Панновалу. Сливаясь с другими, она стала наезженной, ныряя в обширную долину. Недалеко от входа в неё возвышались две низкие сторожевые башни, сложенные из камня, где часовые стали окликать торговцев, спрашивая, кто они, откуда и куда направляются. Затем они окликнули и Юли.

   -- Я иду за своим отцом и дядей, -- немедля соврал юноша. -- Они только что проехали мимо вас.

   -- Проходи, -- разрешил стражник. -- Но смотри, больше не отставай, а то на тебя нападут челдримы! -- и часовые засмеялись, довольные шуткой командира.

   Юли через силу улыбнулся в ответ. Он сам понимал, что его план очень шаток. Если эти часовые видели, как господа выезжали из города, они наверняка вспомнят, что те не брали с собой никого. А тогда его попросту прогонят прочь, в пустыню, на верную смерть.

   -- Я знаю, -- невпопад ответил растерянный Юли. -- Но отцу не терпится попасть поскорее домой, поэтому он так спешит. И мне тоже.

   Командир взмахом руки велел ему идти дальше, улыбаясь его наивности. Он прекрасно знал, что у этих торговцев нет детей. Но Панновал всегда нуждался в крепких молодых рабах.

   Юли не знал обо всём этом, спеша за упряжкой. Наконец господа остановились на привал. Здесь, за постом бдительной стражи, они ощущали себя в полной безопасности. Щедро раздав собакам оставшуюся рыбу, они, закутавшись в меха и отхлебнув по глотку самогона, завалились спать в углубление в склоне горы. Это был их последний привал и они решили хорошенько выспаться перед полным суматохи днем. Вслед за ними уснули и их сытые собаки.