Олдбери

– Нет, сэр. – глаза Кейна тут же наполнились ужасом. – Этот дом… он безумен, сэр.

– Нам просто нужно найти жемчужину и свалить отсюда. – отчеканила Катнер. – Дом у него безумен! – насмешливо повторила Амелия и упёрла руки в бока.

– Зря смеёшься. – заметил Рэймонд и с лёгкостью подхватил увесистую бумажную папку с пола. – Кажется, я знаю, кто убивал пациентов доктора Гарольда. Не сомневаюсь, что детей она тоже могла убить в тот день. – сказал он, раскрыв папку где-то в середине. – Эбигейл Гарольд, в девичестве Дороти, была пациенткой психиатрической лечебницы. У неё расстройство личности с повышенной, неконтролируемой агрессией. – Рэй нервно сглотнул. – Её отправили в лечебницу после того, как нашли в окружении изувеченных тел четырёх здоровых мужчин. Эбигейл Дороти расправилась с ними одна при помощи кухонного ножа, а затем отрезала им кисти рук. – Кейн захлопнул папку. – И кстати, она боится подниматься на чердак. В детстве её запирал на чердаке отец за проступки.

Но на последние фразы Рэймонда мало кто обратил внимание, всех нас поразила причина, по которой Эбигейл попала в психиатрическую лечебницу.

– Пациентам доктора тоже отрезали кисти рук… – неприятно заметила Эви. – Чёрт.

– Нет ничего хуже человеческой жестокости. – сказал Рэй. – Кстати, у Эбигейл было что-то вроде одержимости водой. Миссис Гарольд часто обливалась ею. Даже в постели.

Это объясняет такое неимоверное количество всяких посудин, расставленных по дому.

Вдруг всевозможные звуки стихли. Очень уж не по себе стало. В таком месте гробовая тишина – верный признак чего-то нехорошего. Мы с Амелией уже успели в этом убедиться там, внизу.

Ступени лестницы сильно заскрипели. По ним будто кто-то бежит. В следующую секунду дверь распахнулась, и вбежали пятеро детей разного возраста. Самому младшему на вид всего четыре, а старшей – около двенадцати. Они, не обращая на нас никакого внимания, быстро спрятались среди коробок и прочего хлама и притихли.

Признаюсь, на мгновение я понадеялся, это всего лишь проекция – в доме, как я уже говорил, множество «ловушек» для посетителей. Однако, затем мой взгляд наткнулся на оборванный кабель – единственный, что идёт с нижних этажей сюда. Этот проклятый кабель один-единственный источник электричества для чердака. Его будто перерезали у самого входа.

Я нервно сглотнул. Если это те самые дети, которые прятались в детской, то вслед за ними может подняться тот другой призрак, что так и не вошёл в комнату. Однако, если не поднимется, значит, призраком с тяжёлыми шагами была Эбигейл Гарольд.

Краем глаза я заметил, какой белой от ужаса стала Амелия. Она застыла на месте, вытаращив глаза на дверь, и даже не моргает. Эви вцепилась мёртвой хваткой в плечо Рэя, а тот в свою очередь не издаёт ни звука, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но при этом остаётся довольно спокойным.

Со второго этажа послышался премерзкий женский голосок.

– Де-ти! – длинно протянула она. – Де-ти! – повторила женщина и, кажется, сделала пару тяжёлых шагов наверх по лестнице.

Затем в стену с яростью метнули что-то хрупкое, и оно разлетелось вдребезги.

У меня перехватило дыхание. По-моему, на долю секунды я снова напрочь забыл, как дышать.

– Дети! – громогласно прорычала женщина.

От её голоса задрожали стены, и пол под ногами заходил ходуном. На стенах миллионами некрупных капель выступила слизь.

– Дети! – с непередаваемой ненавистью прокричала она.

Стёкла в раме ветрового окошка снова вздрогнули.

Кто-то из детей сдавленно захныкал.

Тяжёлые шаги внизу стихли, но никто из нас так и не осмеливается, наконец, выдохнуть. Миссис Гарольд ещё немного постояла на ступеньках лестницы. Дерево жалобно трещит под ней, будто вот-вот треснет под ногами призрака. Спустя пару долгих минут – я уставился на циферблат наручных часов Рэймонда и точно знаю, что гробовая тишина длится всего две минуты, – Эбигейл ушла.

Рэй с трудом отцепил пальцы Эви и опустился на колени. Кейн доброжелательно улыбается и без резких движений протягивает леденец в сахарной пудре на раскрытой ладони младшей плачущей девочке.

– Ну же, не бойся! – негромко произнёс он. – Мама здесь не найдёт. Иди ко мне.

На Рэя обратили внимание все дети. Они повернули на него головы, но из своих укрытий выходить не спешат. На щеках младших блестят дорожки слёз, а лицо старшей, Камиллы, исказила глубокая скорбь. Рэймонд достал из внутреннего кармана пиджака жестяную коробочку с конфетами и открыл её, ненароком показывая содержимое детям.

– Идите все сюда! – сказал он. – Леденцов на всех хватит!

Дети, разглядев разноцветные конфеты, стали смелее. Первой из всех в полный рост встала Камилла. Затем за сестрой осмелились подойти трое мальчишек. До последнего выжидала только младшая сестра. Если мне не изменяет память, её зовут Норма.

Камилла, не говоря ни слова, разрешила братьям и сестре взять по леденцу у Рэя. Дети с опаской сели в круг рядом с ним и во все глаза глядят на жестяную коробочку с яркими леденцами.