Октябрь, который ноябрь

Смежные проходные дворы были ему отлично известны. Идти недалеко, гостиница на Лиговской, но лучше не спешить, сделать солидный крюк для проверки…

Там же, улица Пушкинская, две минуты назад.

— Три подъезда, надо бы одновременно проверить, — распоряжалась товарищ Островитянская. — Вообще архитектурный размах непременно погубит наш Питер. Вечно какие-то башни норовят выстроить и фонари побить. Как здесь преступников прикажете разыскивать?

Наверху с треском распахнулось окно. Катрин, не раздумывая — инстинкты, что этого мира, что иных, на внезапные звуки учили реагировать одинаково — за плечо швырнула напарницу за машину, пихнула туда же коллег-следователей.

Товарищ Дугов с опозданием распахнул пасть, намереваясь повозмущаться, но вокруг уже стучало, колотило и взвизгивало. В машине заорал Колька.

— На землю, дурак, — крикнула Катрин шоферу, но сама себя не услышала.

Бесконечная очередь, наконец, оборвалась…

— Ты что, скотина, творишь?! — вне себя, вопил юный автомобилист. — Такую машину портить?!

— Выпрыгивай, Никола, а то прострочит! — призвала опытная Лоуд.

— Что прыгать?! Револьвер мне дайте! — негодовал бесстрашный шофер.

Дугов высунулся из-за кормы «лорина» и открыл огонь по окнам.

— Да ты видишь кого? — поинтересовался, сжимая наган, штабс-капитан.

— Не, не вижу. С третьего этажа, вроде, — предположил анархист и выстрелил еще дважды.

Поскольку время на перезарядку автомата хватило бы с лихвой, Катрин догадалась, что обстрел окончен. Уйдут, скоты. Впрочем, работали одним стволом, надо думать, и стрелок один. Подъезд, видимо, средний, этаж действительно третий. Объяснять план захвата некогда. Шпионка рванула застежки юбки.

— Даже так?! — восхитилась анархистская фракция следственной группы, торопливо набивая барабан револьвера.

— За выходами следите. Задний двор… — не договорив, Катрин метнулась напрямую к дому — под стену, в мертвую зону. За спиной стонали — кого-то из гражданских задело. Вдоль стены к двери подъезда — по мостовой ничего не грюкает — гранат не будет. Высокая дверь, блеск бронзовой ручки, гулкий подъезд — глаза перепуганного консьержа, благоразумно присевшего-укрывшегося за столом. Ступени, дубовые перила, ковка ампирной немыслимой красоты. Второй этаж — дверь приоткрывается, возмущенная женская физиономия…

— Сидеть! — гавкает взлетающая вверх шпионка.

Гневно пискнули за спиной, звякнул торопливый засов и цепочка. Счастливые времена северной столицы — еще можно запереться от веселья революции. И вообще хорошо — юбка наконец-то не сковывает, несут ноги в лосинах-рейтузах по ступеням. Сейчас под автомат вынесут…

Катрин закрутилась на лестничной площадке: дверей всего две, но попробуй, угадай. Скорее эта. Каблуком рядом с массивной ручкой — фиг там — словно пирамиду Хеопса пнула. Снизу стучат сапогами. Сказала же — за дверьми смотреть. Джигиты, мать их.

— Головы! — предупреждающе заорала Катрин.

Внизу догадливо замерли…

Расстреливать замок из пистолета — занятие дегенеративное, неблагодарное и отчаянное. Но сейчас именно тот случай. Малоумно отворачивая голову от рикошета, Катрин всадила в дверь пятую пулю: громыхало и выло по всей лестнице как в разбомбленном органном зале. Дверь ощетинилась занозами и блестящими ссадинами исковерканного замка. Теперь повторно ногой… Лоуд права — архитектурные излишества нас погубят. Открывайся, дрянь! С полуразбега…

— Да щас весь дом рухнет, — прокомментировал снизу товарищ Дугов таранные удары.

Юмористы, маму их… Катрин врезала еще разок правой — дверь, наконец, поддалась, правда, едва вовсе не слетев с петель. Шпионка низом нырнула в полутьму, проехалась на коленях, ловя стволом маузера темные углы. Большая квартира, но, мля, пустая. Уже пустая…

В прихожую ввалились соратники иных фракций. Ну, Лоуд хватит ума не соваться — она свои слабые стороны учитывает.

— Бросай оружие! На месте перебьем! — звучно завопил товарищ Дугов.

— Никому не шевелиться! — счел уместным поддержать политического противника господин Лисицын.

— К черному ходу! Но осторожно, растяжки-мины могут стоять, — предупредила Катрин, скользя вдоль стены в глубину квартиры.

Черный ход нашелся сходу, шпионка упала на колени, подсветили миниатюрным фонариком: никаких лесок-проволочек, все не так уж плохо. Но ушли, ушли…

— Заперто? Ломаем! — призвал анархист.

— Поздновато, — предрек хладнокровный штабс-капитан.

Дверь все равно вынесли, Дугов и офицер побежали вниз. Катрин в сердцах сплюнула, и вернулась в квартиру.

Распахнутое окно, россыпь до боли знакомых гильз, сам автомат валяется между креслом и этажеркой. С улицы доносится командный мелодичный голос. Катрин поморщилась: ну очень похоже, конечно, не она, но можно спутать. К счастью, стальные приказные нотки в голосе настоящей Фло пробиваются крайне редко.

Катрин осторожно выглянула из окна: вокруг пострадавшего «лорина» становилось довольно многолюдно. Патрули, аж два: солдатский-революционный, а с другой стороны неуверенно, с винтовками наизготовку, приближаются юнкера-прапорщики.