Октябрь, который ноябрь

— Слегка категорично формулируешь, но не буду возражать. Просто, раз разновременные пространства и «кальки» существуют, кто-то должен там шнырять и пробовать это дерьмо на зуб. Поскольку, если не мы там щупаем, пощупают нас.

— Я сейчас сильно ругаться начну, — предупредила подруга.

— Ага, но чуть позже.

«…Нами были посланы три группы. Третья не дошла, сейчас ее ищут. Связи с двумя первыми опергруппами нет. Увы, никаких операций в данных годах нашим Отделом не предусматривалось и не разрабатывалось, специалистов попросту не имеем, результаты спешки и аврала закономерны. Понимаю, что сейчас ты вправе харкнуть мне в морду и это будет справедливо. О реакции драгоценной мадам Флоранс даже не говорю. Готов на кастрацию и сдирание шкуры, прошу только отложить до моей пенсии…»

— Подлец, мысли так и читает, — прошептала Фло, торопливо читая письмо и опираясь подбородком о плечо подруги.

— Да, это у него легко. Тот еще экстрасенс.

«…Помогите, очень прошу. По слухам, у тебя появился чрезвычайно талантливый коллега, и повесть о вашем совместном противодействии малоизвестным нехорошим событиям ввергла меня в искренний восторг и зависть. Впрочем, и возгордился я немало — все-таки довелось с тобой побывать в деле. Может, попробуйте, а? Там всего несколько дней, артиллерией не работают, события в большей степени политические. Ликвидировать никого не надо, только понять «кто и что», да вывести на злодеев группу захвата. Собственно, хоть Красную гвардию или юнкеров выводи — диверсионные группы у оппонентов малочисленные, кто угодно их прищемит. Но как их найти? Откровенно говоря, мы непоправимо опоздали — коррекция начата внезапно, ОВР^[2]- резерва у нас практически нет. Остается надежда на твою личную везучесть и опыт.»

— Гм, оказывается я везучая, — поморщилась Катрин. — И у меня опыт. Видимо, предпенсионный, вот-вот шкуру начнут сдирать.

— Не говори так! — вздрогнула подруга.

— Слушай, я все равно не пойду, незачем нервничать. Я бы, может и помогла Витюше, старая дружба, коллеги, всякое такое… В конце концов, он любовником был очень даже недурным. Но в данном конкретном случае, что я в 1917-м буду делать? Петербург я знаю слабо, с событиями знакома… в пределах полузабытого учебника. «Аврору» помню, но, судя по всему, исторический крейсер вне опасности. Так что там делать? Бродить по Невскому и присматриваться к подозрительным физиономиям? Так там в те дни каждая вторая морда — подозрительная. А каждая первая — откровенный террорист. Да и вообще уже поздно события назад откручивать. Проще еще одну революцию устроить, чем исправить подпорченную.

— Полагаю, потому твой Витюша и намекает на «талантливого коллегу».

— Да ладно, не смеши. Революция — предприятие громоздкое, в одиночку его не раскачаешь. Тем более, революция уже идет, временной люфт всего в пару дней. Что можно успеть?

— Не знаю. Давайте сходим. Втроем. Если среди приличного общества придется работать, то у меня неплохо получается, — со сдержанной гордостью напомнила Флоранс.

— Ага. Ты маленькое обстоятельство упускаешь.

— Но что же теперь прикованной к нему сидеть?! Обстоятельство! У нас здесь десяток опытных нянек.

— Нянек много, но доверяем только мамочке. Очень взыскательный и рафинированный у нас ребенок. Папины гены.

— Ты преувеличиваешь…

Сверху, из детской донеслось пронзительное детское завывание.

Катрин усмехнулась:

— Вот это интуиция. Как у нее выходит? Не могла же слышать.

Через минуту Флоранс вернулась с ребенком на руках — младшая дочь зевала и с подозрением хмурилась на стены кабинета.

— Вот — мы абсолютно спокойны, — продемонстрировала Фло.

— Ну, я, когда у тебя в руках, тоже абсолютно спокойна, — согласилась Катрин. — В общем, нужно как-то на письмо ответить. Дипломатично-отрицательно. Хотя он в заключении заверяет что «все сознает и отнесется с пониманием».

— Мне на Витюшу наплевать, — сообщила подруга, отодвигая от дочери охотничий кинжал с заманчивым шариком на навершии. — Но ты сама изведешься. Ставка на судьбоносный 1973-й слишком высока. И ты, и уйма наших знакомых сделали очень много для воплощения этого плана. Придется помочь. Если не пойдешь, то разнервничаешься, а нервная ты весьма опасна для мира и окружающих.

— Ну и перестань тогда смаргивать, — проворчала Катрин. — Я бы сходила и помогла. Но как? Нельзя же переться наобум. Я в том октябре действительно никого и ничего не знаю. Такие тонкие операции годами готовятся.

— Готовятся годами, а в первые пять минут все запланированное идет к чертям. Ты сама это сколько раз утверждала. С другой стороны, если идти с «коллегой», у которой все «наперекосяк» по определению, удвоенные «косяки» могут дать плюс.

— Ты стала очень по-русски мыслить, — отметила хозяйка Медвежьей.

— О, очень странно, с чего бы так, да. Пойдем к Андрею, уточним детали?

Во втором конверте оказалась внушительная пачка пропусков и мандатов, с еще не проставленными датами — скопированы документы были просто шикарно. Еще имелось свежее офицерское удостоверение: МО СССР, капитан Мезина Е.Г., датированное апрелем 1963-го.