Октябрь, который ноябрь

— Гм, это интересно, — признала Катрин. — Авторство рецепта Гека, который с Чуком, или американского происхождения?

— Опять эта въедливость! Ну, вот какая разница с твоим-то аппетитом? — покачала головой оборотень. — Говорю же «по-речному», по-миссисипски. Падайте!

Гостьи расселись — Блоод, понимающая, что будущий разговор ее касается мало, опустилась между мужчин. Хозяйки «Двух Лап» заняли место рядом с оборотнихой.

Супчик оказался весьма недурен. Трактовать приписываемое авторство рецепта следовало осторожно: среди своих друзей Лоуд от вранья отдыхала, но шуточки у нее случались столь многослойными, что лучше не особо вникать. Гек Финн или кто другой придумал, но вкусно.

— Так что там у вас зачесалось? — перешла к делу оборотень, вытирая коркой лепешки опустошенную миску.

— Тебя вербуем, — прямолинейно сказала Катрин. Выделенная на двоих с Фло миска уже опустела, а переходить к сути дела следовало сразу и конкретно.

— Понятно, что меня, не Блекх же вам понадобился, — Лоуд указала на встрепенувшегося пса. — Кобелей у вас и так хватает, а я единственная. Что? Где? Когда? И сколько?

— Петроград, 1917-й. Октябрь по старому стилю. Кто-то влез в революцию и события рискуют поменять курс. Изыскиваем виновников, сдаем компетентным органам.

— Органам на органы, гм… — оборотень почесала ушное отверстие черенком ложки и решительно сказала: — Не пойду! Звиняйте, любы друзи. Во-первых, я там уже была. Во-вторых, это воистину замечательные, интересные дни. Но печальные! Только подумать: такой великолепный шухер, а через какие-то семьдесят лет — полный пшик и импотенция. Как вспомню, так у меня наступает меланхолия и отсутствие аппетита. Этак и до проблем с пищеварением недалеко. Это, кстати, от проклятых галет. Да и главное — погода там отвратительная! Ужасен Петербург в осеннюю пору. Особенно, когда октябрь вообще ноябрь. Меня эта двойственность месяце-наименования всегда возмущала.

— Меня тоже, — призналась Катрин. — И насчет погоды совершенно согласна. «Шухер» я чуть иначе оцениваю, но не суть важно. Тревожит и смущает иное. Слушай, ты ведь когда там изучала революцию и шлялась по митингам, в суть не вмешивалась?

— Катя, это странный вопрос, — кратко отметила оборотень.

— Давай без обид. Это не странный вопрос, а риторический. Я знаю что ты всерьез обещанное всерьез выполняешь. Я с другой точки зрения. Ведь имелись мысли и идеи, как «улучшить и углубить»? Не могли ведь не иметься.

— Что ж я совсем безмозглое?! Конечно, имелись мыслишки и очень даже продуктивные. Но я воздержалась.

— Вот и я воздержалась. Я, конечно, не такой знаток революционного движения, но в свое время имелось желание пойти и вмешаться на ключевом этапе. Прихватить с собой ящик патронов и скорректировать процесс.

— Что ты мне про свою контрреволюционную реакционную сущность толкуешь? — пробурчала оборотень. — А то я не в курсе. Ты с войны вернулась, можно понять. Я поразмыслила и отчасти даже поддерживаю. Конечно, по состоянию хрупкого организма я от фронтов держусь подальше, но пакостное это дело, кто спорит.

Катрин кивнула — оборотень не выносила артиллерий и вообще близкой стрельбы — учитывая тонкий слух коки-тэнов и иные обстоятельства, вполне можно понять.

— Так вот, товарищ Лоуд. Мы с тобой, имея основания и вполне благородные, пусть и противоположные, побуждения, от вмешательства воздержались. А кто-то влез грязными ногами и давай крушить. Убиты Калинин и Каменев…

— Гм, вот же какие шмондюки вредят. Ладно Каменев, я с ним не знакома. Но дедушку Калинина жалко. Он мне как-то орден хотел вручить. Я, конечно, отказалась, но все равно было приятно. А с чего эти, вмешалистые злодеи, вообще туда встряли? С какими корыстными целями?

— Да демоны их знают. В смысле, как раз это и нужно расследовать. Но я тебе сейчас на иное намекаю. Мы уславливались, что не вмешиваемся. Но сейчас как раз нужно вмешаться. Пусть и сдержанно, ограниченно.

— Она мне намекает?! Растолковывай, разжевывай глупому оборотню, — немедля принялась иронизировать многоопытная шпионка. — Обстановка в общих чертах ясна. Но чертт, как известно, притих в деталях. Кстати, а что с гонораром?

— ФСПП оплатит как обычно, плюс зимние командировочные. Глорская гильдия здесь не причем, не их направление.

— В Глоре откровенное жмотье засело, я с ними еще поскандалю, дождутся. Прямо даже не знаю. Дело вроде хорошее, нужное, опять же вы пришли и слезно просите. Но ведь этак, сходу, напрыгом… Мы же с тобой уже не девчушки, этак стрекозками в лампу на огонек лететь.

— Угу, не девочки. Но импровизации тебе всегда удавались.

— Импровизации… Тут Великая Октябрьская Социалистическая Революция! Без всякого преувеличения — событие космического масштаба. Заметь — я без шуток и иронии. Как-то боязно браться, да еще и второпях. Я ведь когда-то конспект набрасывала. Чисто для игры ума. Укс, ты ту красненькую тетрадь помнишь? Куда ее засунули?

— Нет ее. Должно быть, тогда у Скара сгорела, — отозвался вроде бы не слушавший, а шептавшийся с Блоод, соратник оборотнихи.

— Что это вы мою документацию утериваете?! Спасать нужно было!