– О чем можно говорить со зверем? – хмыкнул Алан, сбрасывая забрызганный кровью сюртук и оставаясь в белой сорочке с широкими рукавами и черном жилете. Темное естество Рэвендела, чья власть крепла над ним день ото дня, не желало прекращения бойни, и Алану стоило немалых усилий усмирить в себе жажду убийства, хотя внешне он оставался невозмутимым. Щупальца из тьмы неохотно остановились, легко покачиваясь из стороны в сторону и роняя на пол капли крови, которые с гулким звуком разбивались о бурую жижу канализации.
– У меня к тебе тот же вопрос, Рэвендел, – из рядов заблудших вышел массивный оборотень.
Намного выше человека, покрытый белоснежной шерстью, этот заблудший выделялся среди сородичей. Единственный красный глаз заблудшего сверкал яростью, на месте другого находилась пустая глазница, перечеркнутая старым шрамом.
– Я Скар, вожак стаи! – Оборотень смело приблизился к Рэвенделу, стараясь не смотреть на затрепетавшие щупальца, скрученные из густого мрака.
– Я полагаю, что мне можно не называться? – Алан вскинул бровь. – Чем обязан?
Заблудший несколько мгновений изучал Рэвендела, впившись в него единственным глазом, затем произнес:
– Осьминог сказал нам, что ты будешь здесь, велел сопровождать тебя.
– Ты уверен, что он велел именно «сопровождать»? Ваше поведение свидетельствует о чем-то ином. – Алан так же внимательно разглядывал стоявшего напротив него заблудшего. Ничего человеческого в облике оборотня не осталось, но его сила воли была крайне велика. Даже в такой близости от человека Скар сохранял спокойствие и способность трезво мыслить, чем могли похвастаться далеко не многие его сородичи, коих сейчас сдерживал лишь страх перед гневом вожака. Скорее всего подобное спокойствие давалось заблудшему исключительно благодаря сытости. Видимо, Осьминог содержит своих ручных псов в комфорте и они не утруждают себя охотой.
Алана никогда не интересовали заблудшие, поскольку они не имели никакого отношения к расследуемым им убийствам. Однако он несколько раз присутствовал на допросах, которые проводили королевские дознаватели, пытая пленных заблудших, в попытках выяснить место их убежища. Сведения, полученные от рычащих и брызгающих слюной тварей, были весьма размыты и неточны, а сами невольники неизменно погибали во время какой-нибудь из многочисленных пыток. Дважды король отправлял в катакомбы своих людей. Первый раз туда отправились «Летучие рыбы» в сопровождении «Молота» и Кукловодов – не вернулся никто. Второй раз Руперт Третий назначил в карательную экспедицию магов и «Панцирь», и те также исчезли где-то под Нэрфисом. Некоторые из солдат пополнили стаю, других же попросту сожрали изголодавшиеся заблудшие. Катакомбы всегда были территорией, не принадлежащей жителям поверхности, и заблудшие дважды дали королю и его советникам это понять. Тогда правитель Аластрии принял решение – изолировать все пути, ведущие из катакомб, но заблудшие всегда находили новые и новые лазейки.
Все это тянулось очень долго, оборотней убивали, загоняли в угол, но те, пусть и неся тяжелые потери, уходили, чтобы вскоре снова вернуться. Среди них все чаще и чаще находились те, кто способен вести стаю, сохраняя трезвый рассудок, не затуманенный жаждой крови. Кто-то считал, что оборотни эволюционируют, а кто-то, что они адаптируются, изменяя проклятие, наложенное на них. Сам Рэвендел предполагал, что все зависит от воли каждого, отдельно взятого индивида. Но даже самые стойкие и выдержанные заблудшие не всегда были способны сохранять свой извращенный жаждой крови разум в относительной чистоте и могли легко обезуметь от жажды убийств.
– Моя стая истосковалась по крови, – слова Скара не звучали оправданием, скорее это была констатация факта. – Потеряли голову от близости живого мяса.
– Весьма сомнительный комплимент, – тускло улыбнулся Рэвендел и нетерпеливо добавил: – Говори, чего ты хотел.
– Шаманы помогают нам, но сейчас мы ушли далеко от острова Осьминога, нашей территории, здесь воля жрецов может стать сильнее. Времени мало. – Скар говорил обрывками фраз, то глотая окончания, то переходя на рык. – Осьминог сказал, что ты друг и должен помочь нам уговорить упрямца Фенроса выступить сообща против врагов!
– Зачем? – Алан не проявлял удивления. Он понимал, что Освальд Кушрэн ведет свою игру и ему в ней отведено особое место. Алан не имел ничего против того, чтобы подыграть владельцу острова Веселья, по крайней мере, пока это не идет вразрез с его собственными интересами. Однако заявление заблудшего заставило его задуматься. Ведь если Осьминог так легко открывал ему свои карты, значит, ставки в игре очень высоки.
– Осьминог говорил, что ты так просто не согласишься, – заблудший довольно оскалился. – Велел передать тебе, что Круф Лит… ер-кни-ц мертв и убили его наши враги! – Фамилия гнома далась оборотню нелегко.