Охота на мудрецов. Неизданное

Публий кивает с гордостью, а я беру в руки планшет. От ощущения сытости уютно и спокойно, даже в сон тянет. Вывожу на экран список непрочитанных сообщений и понимаю, что спать лягу под утро. Фильтрую по степени важности и первым делом открываю злобно моргающие красным согласования. То, что Флавий не смог ни на кого перевести. Одобряю две экспедиции и задумываюсь над третьей. Дарлибы утопили в болоте торговый корабль на «серой» планете без определенного статуса опасности. Самый край моего сектора галактики, из разведанных полезных ископаемых интересных нам нет. Население поделено на мелкие национальные государства и выход в космос имеет на уровне запуска спутников связи. Данных мало, полноценной разведки еще не было, а дарлибы за эвакуацию корабля предлагают по-наглому мало. Ставлю отказ и пересылаю дипломатам с пометкой «оплата не соответствует затратам», а потом дублирую разведчикам, чтобы поставили в план на исследование. Думал, на карте уже не осталось «серых планет», а зря.

Публий молчит, почти синхронно со мной водя пальцами по планшету, рядом с ним надкушенный кусок пирога и полстакана воды. Промолчать так можно весь вечер, занимаясь каждый своими делами. Зеваю, прикрывая рот рукой, и пролистываю список писем вниз. Приоритет ставится по Инструкции и не всегда совпадает с реальной срочностью вопроса. Цепляюсь взглядом за фиолетовый флаг возле сообщения Друза Агриппы Гора. Заголовок: «Посмотри, не пожалеешь». Замираю, не нажав на кнопку «открыть видео», тревога гложет, как кадета перед контрольными стрельбами. Что там может быть кроме записи поединка? И почему я чувствую самодовольство Друза даже в этих нескольких словах?

Не открою, не узнаю. Кошусь на молчаливого Публия и убираю у планшета звук. Видео открывается в маленьком окне, показывая обычную спальню и двух любовников на кровати. Друза узнаю даже слишком быстро и, не увеличивая изображение знаю, что под ним Дэлия. Без звука слышу стоны и влажные шлепки тел, вижу, как Агриппа обнимает мою женщину за бедра, чтобы войти еще глубже. Она выгибается и закрывает глаза. От боли или от наслаждения? Так пыталась сбежать? Духа подселила?

Роняю планшет на стол и рывком отодвигаюсь на кресле, вцепившись в подлокотники до скрипа обивки. Выброс адреналина рождает мелкую дрожь, ознобом пробегающую вдоль позвоночника. Всю мою силу принимают подлокотники, с хрустом отламываясь от кресла.

– Наилий, тише.

Публий уже на ногах, склоняется надо мной и жестами простит успокоиться. Дышу глубже, разгоняя туман в голове, но мысли не остановить. События искажаются, поворачиваясь другим боком и выстраиваясь в новую логическую цепочку. Ту, в которой Дэлия изменила и придумала ложь, чтобы оправдаться. Безумную, невозможную ложь о призраках в чужих телах. Не было пробуждения способностей тройки! Меня выставили идиотом. Я подобрал то, что выбросил Друз за ненадобностью. У него все женщины одноразовые и Дэлия тоже.

Публий поднимает со стола планшет, смотрит на экран и выключает девайс. А мне хочется пойти в комнату с медкапсулами, достать Дэлию и хорошенько встряхнуть, требуя правды. Но она под снотворным, будто специально назло мне. Мало метался по особняку и разносил в щепки мебель? Сколько теперь буду гадать: изменила или нет?

– Тише, – повторяет капитан, пряча мой планшет в карман, – она привязана к кровати. Ты увидел это?

– Значит, сама попросила, – огрызаюсь и зло тру пальцами глаза.

Бесполезно, видео не стереть из памяти. Я все еще слышу стоны и мерный стук спинки кровати о стену. Ритмично, сильно, жестко.

– Друз хороший актер, – тихо говорит Публий, – а ты сначала веришь, а потом думаешь.

Правильно, не нужно верить и сомневаться, должен знать наверняка, только тогда успокоюсь.

– Публий, я знаю, медкапсула собирает вообще все данные. Уровень гормонов, изменившийся после близости, наружные повреждения, если было насилие, мазок…

Военврач медленно кивает, пока я перечисляю, и с каждым словом становится мрачнее.

– Я должен знать, было между ними что-то или нет.

Теперь капитан закатывает глаза и с резким выдохом ерошит волосы. Медлит, подбирая слова, и я уже готов настаивать, если станет возражать.

– На слово поверить своей женщине ты не можешь, – цедит Публий, нависая надо мной, – а врагу, приславшему подделку – с легкостью. Не проверив подлинность записи, не рассмотрев деталей, просто потому что ревность взыграла в который раз. Знаешь, что? Катись в бездну, Наилий. Я близко не подойду к капсуле, чтобы проверить Дэлию, и тебя оттуда вытолкаю.

Выбрасываю тело вверх из кресла и на инстинкте хватаюсь за посох. Ревность и боль усугубляются яростью. Но Публий отодвигается от меня и расправляет плечи, готовясь защищаться без оружия.

– Ты успокоишься, – продолжает капитан, сбавив тон, – поймешь, что был не прав. Любая обида проходит, а доверие не возвращается.

Ярость клокочет, но медленно сходит на нет. Отворачиваюсь и закрываю глаза. Не так страшно выйти из себя, как вовремя не остановиться. Не важно, узнала бы Дэлия о проверке или нет, я чуть снова ее не потерял. Нужно закрыть вопрос раз и навсегда: