Охота на мудрецов. Неизданное

– Ты вовремя, у меня такие пирожные получились с кремом, аж самой понравилось. Впервые заварное тесто хорошо поднялось. Умывайся, переодевайся и на кухню.

Выпускаю ее из рук, провожаю взглядом, и с горечью от чужой утраты приходит свой страх. Диана тоже мудрец. Реализованная двойка, как они говорят. Вдруг ей позвонит Создатель и расскажет, что Великую Идею без пророка никак не найти? Улетит тогда мое светило вслед за Мотыльком в четвертый сектор? Все время, пока мою руки и переодеваюсь в домашнее, думаю об этом. Не отдам! Дома запру или в стационаре. Если не поможет, брошу все и уеду на север. В отдаленные поселения, где связи нет с внешним миром целыми циклами. Врачи везде нужны, не пропадем, вместе будем. Не хочу, как Наилий, пить Шуи и крушить все вокруг себя. Было со мной уже так. Больше не хочу.

– Милый? – Диана осторожно трогает за руку.

Смотрю на пирожное, раздавленное в кулаке, и тянусь за салфеткой.

– Когда уже найдут вашу Великую Идею и успокоятся? – спрашиваю невпопад.

Мудрец мрачнеет и складывает руки на груди.

– Лучше бы ее никогда не нашли. Идея нужна, чтобы построить новый мир на обломках предыдущего. Создатель верит, что она возникнет в момент наивысшего напряжения, когда грянет планетарная война, больше половины населения погибнет, а оставшихся объединит и поведет за собой новый лидер. Создаст учение или религию и на много тысяч циклов установит новый порядок.

Звучит, как бред сумасшедшего, и, по сути, им является. Я не верю в диагноз Дианы, но в болезни Создателя не сомневаюсь. Таких, как он, нельзя выпускать из психиатрического стационара. И обязательно нужно запретить общаться со всеми, кроме медицинского персонала. Его слова, как заразная болезнь, от которой нет лекарства.

– И ты в это веришь? – зло спрашиваю любимую женщину.

Диана вздрагивает и поднимает на меня глаза. Золотыми искрами в них отражаются блики от ламп освещения, а мне кажется, бушует пламя. То самое, что выманило Мотылька из дома Наилия. Теряю выдержку, сам близок к срыву. Ремней нет, привязывать Диану не буду, а в спальне закрою. Жду ответ, покрываясь холодным потом.

– Нет, – качает головой она, – пока не прочитаю стихи с предсказанием, ни во что не поверю. У Создателя жизнь не удалась, он мечтает начать заново, а мне есть, что терять. Пусть ищет свою Идею, если ему так хочется, но только без меня.

Оседаю на спинку стула и опускаю плечи. Тьер, так и до паранойи недалеко. Сам скоро буду, как мудрец, с навязчивыми идеями и необъяснимыми страхами.

– Публий, ты сам не свой, – вздыхает Диана и гладит меня по руке, – что-то случилось? Из-за чего вы напились с Его Превосходством? Можешь про него не рассказывать, но там рядом Мотылек, и мне за нее тревожно.

Отпустившее было напряжение снова возвращается. Крепко сжимаю пальцы Дианы и спрашиваю:

– Это женская интуиция или ты что-то предсказала? Дэлия все бросила и сбежала в четвертый сектор к Создателю. Сказала, что здесь ей никогда не стать тройкой.

– Бездна, – шепчет Диана и закрывает глаза, – это ужасно. Несуществующие боги, как такое могло произойти? Бедная девочка.

Меня передергивает. Женщина всегда поймет другую женщину и примет ее сторону, чтобы она не натворила.

– Эта бедная девочка разболтала врагу своего бывшего любовника военную тайну, – цежу сквозь зубы, едва сдерживая ярость.

– Ее обманули, она запуталась, – причитает Диана, забрав у меня руку и вскочив со стула. – Мотылек не тройка! Я записала предсказание, это не она!

Ин дэв ма тоссант, вот это новость! Поднимаюсь следом, пытаясь успокоить взволнованную Диану:

– Что там сказано? Прочитай.

– Не могу, – стонет мудрец и прикусывает согнутый указательный палец, – я порвала бумагу. Мудрец-тройка появится, когда исчезнет Мотылек, понимаешь? Она умрет, ее не станет!

– Тише, тише, – обнимаю за плечи и пытаюсь усадить обратно, – исчезнет – не обязательно умрет…

– А как? – взвивается Диана. – Растворится в Небытие? Притворится кем-то другим?

Она всегда болезненно относилась к дурным предсказаниям и больше всего боялась, что когда-нибудь напишет ненавистное слово «смерть» рядом с именем близкого цзы’дарийца. Хочу сказать, что мы все когда-нибудь умрем, но язык не поворачивается. Вижу, как бледнеет моя женщина, и молча глажу ее по голове.

– Я еще вчера его написала, – всхлипывает она, – надеялась, что история с тройкой затянется, и Мотылек спокойно проживет жизнь. В предсказании не сказано когда, это может быть и через сто циклов. А теперь она уехала и как? Любовь предала, себя сломала, и все впустую. Исчезнет. Публий, это ужасно!

Еще три дня назад предсказание стало бы подарком. Наилий вздохнул бы с облегчением, и Дэлия успокоилась. А что будет теперь, когда она в четвертом секторе? Агриппа не умеет достойно проигрывать, узнав, что объявленная на всю планету тройка фальшивая, свою злость он выместит на Мотыльке. И сбудется предсказание Дианы. Сомневаюсь, что потом хотя бы труп отыщут.

– Что нам делать, Публий? – шепчет Диана и тянет меня за рукав. Цепляется, как за последнюю надежду. Верит, что я способен решить любую проблему.