Охота на мудрецов. Неизданное

– Как видишь, – киваю за спину на разгром.

Военврач шумно вздыхает, а я, не отрываясь, смотрю на кейс в его руках. Глава медицинской службы. Особая Инструкция разрешает ему носить с собой и готовить лекарства из свежей Шуи. Единственный наркотик достаточно сильный, чтобы выключить меня.

– Публий, у тебя ведь есть свежак. Отдай мне кейс.

Нужны мгновения, чтобы он понял, а пока я облизываю губы и жду. Не растерял капитан военную выправку, стоя у стола в операционной, но сейчас вытягивает спину еще сильнее. Раздражает выражением крайнего упрямства на лице до неимоверности.

– Отдай, – цежу я сквозь зубы и делаю шаг к нему.

Чувствую прохладный металл посоха под ладонью и раздумываю, сколько ударов понадобится, чтобы вырубить медика и забрать ягоду? Капитан отступает, вжимаясь в закрытую дверь. Наклоняет голову, свирепо уставившись на меня, как хищник, загнанный в угол, но готовый разодрать на куски.

– Тебе нельзя, Наилий! Я уже дважды колол тебе чистый экстракт. Хоть одна капля свежего сока, и ты станешь наркоманом!

Бессмысленная угроза. Сейчас все кажется пустым и бесполезным. Есть только будущее облегчение, накатывающее волнами жара. Я хочу утонуть в этом тумане и не выныривать никогда. Старею. Надоело. Устал.

– Кейс.

Не нападаю, просто кладу ладонь на кейс, а Публий упрямо прячет мою добычу за спину. Двумя руками держит и не может обороняться. Сдастся, если надавить сильнее. Вытягиваюсь вверх и замираю. Ярость концентрируется в нервном сплетении, провоцируя спазм. Кажется, будто воздух между нами колышется, как марево летнего зноя. Капитан отчаянно мотает головой, голос звучит хрипло, слова доносятся искаженными:

– Наилий, остановись! Любая боль проходит, а зависимость навсегда! – Теперь Публий наступает на меня и почти кричит: – Да что случилось, что ты сдохнуть готов? Все живы, никто не умер! Как уехала так вернется!

Бросается на мен,я будто стену проламывает, сметает ураганом. Тоже сильный, знаю.

– Я не вернусь, – отвечаю ему и отворачиваюсь.

Узел в груди распускается и накрывает второй откат от адреналина. Теперь слабость выматывает окончательно. Не дохожу до матраса и сажусь на пол. Мыслей нет, одни рефлексы. Спину ровно, голову прямо, ноги скрестить и ладони на колени. Не хватает только запаха жженого сандала и тихих шагов мастера. Давно никто меня не наказывает за срывы. Я сам.

Публий

Наилий в черном комбинезоне сидит на полу среди перевернутой и разбитой мебели, как забытый санитарной командой обгоревший труп на поле боя. Мне кажется, я чувствую запах гари, а на языке оседает мыльными хлопьями пепел. Безвкусный и тошнотворный. Собственный комбинезон липнет к вспотевшей спине. Тьер, схватись генерал за посох, и я бы уже валялся на паркете с черепно-мозговой! Не так уж часто мы дрались. Без толку. Адреналин в бою превращает Наилия из цзы’дарийца в боевого механоида. В такие моменты понимаешь, ради чего старались генетики. Высочайшая скорость реакции, бесстрашие, феноменальная выносливость. Он похож на жидкий металл, текучий и смертоносный. Ни одного шанса у меня не было отстоять кейс, так какого вшивого дарлиба я стою с ним посреди спальни генерала целый и невредимый?

Наилий молчит, закрыв глаза, только вздымающаяся от дыхания грудь дает понять, что жив, хоть и пытается казаться мертвым. Проклятые горные привычки! Двадцать с лишним циклов на равнине, а чуть что – садится, выворачивая и укладывая ноги пятками к костям таза, и ни слова. Статуя во дворе горного интерната, памятник самому себе спокойному и выдержанному. Все под контролем. Как бы ни так!

Оглядываюсь, соображая, куда спрятать медицинский кейс. Тащил его сюда, не думая про контейнер с двумя свежими ягодами Шуи, надеялся на транквилизаторы, допускал, что понадобится перевязочный материал и помнил про сыворотку Нор-Ди-Три-Лот, блокирующую действие Шуи на клетки мозга. Лучше бы Наилий напился без меня и уже спал! Я бы простил вызов посреди ночи и спокойно дождался утра на диване в гостиной, а что теперь? Это каменное изваяние только тронь, и новая вспышка агрессии обеспечена. Это ж надо было так взъяриться из-за женщины!

Открываю кейс и мучаюсь выбором между флягой с остывающей Шуи и инъекционным пистолетом с ампулой успокоительного. Тихо все равно не подкрадусь, чтобы укол поставить. Голова целая осталась, так руку сломает. Забираю флягу с мерными емкостями и маскирую хранилище медикаментов бывшим изголовьем кровати. Раздумываю, вертя в пальцах отмеренный глоток и выпиваю. Щедро Флавий сахара положил, почти на зубах скрипит, а развел слабо. Первая волна бьет до темноты в глазах. Мало же мне нужно после бессонной смены. Как бы не уснуть раньше времени рядом с готовым взорваться генералом. Шуи отрабатывает честно, принося вместе с эйфорией нужную степень бесстрашия. Сажусь на пол перед Его Превосходством и тихо зову, протягивая емкость с напитком:

– Наилий, ты меня слышишь? Выпей. Давай, надо.

Слова отскакивают от его молчания, как резиновые пули от стены. Если сейчас не очнется, не знаю, что делать. Сам посохом огрею по хребту.