Океан. Выпуск пятый

— В том смысле, что о пище духовной, — пришла Оля и ей и себе на помощь. — Да мы эти книги по всей области собирали. И я жуть как боялась: и отпуск мой кончается и командировка, а до места еще так далеко. Не бросать же всю литературу на полдороге… Ведь с книгами у нас как: в одном месте густо, в другом пусто.

— И давно ты таскаешься с этими ящиками? — принялась Жанна Евгеньевна скучливо позевывать. Ее злило все и вся.

— Ой, второй месяц уже. В Пихтовую Гриву прибыли, говорят, навигация кончилась, вода спала и будет больше пароходов. Спасибо Славке — выручил.

— Ты лучше Дарье Корнеевне спасибо скажи за ее крановщика.

— Я уж и так не знаю, как ее благодарить…

Выключив утюг, Дарья предложила Жанне Евгеньевне:

— Я, Жанна Евгеньевна, сейчас снаряжу лодку и пойду проверить все учалки на баржах. А то метеосводка на ветер тянет. Не желаете ли со мной на пару?

— Извините, но я только что с барж. Да и не стану мешать вам.

— Какая помеха? Вдвоем-то весельше.

— Ну, без меня вы куда быстрее доберетесь до своего крановщика. — Ей почему-то безумно захотелось разозлить Дарью.

— А хоть бы и так! — не злилась та. — В этом я ни перед кем отчета держать не обязанная.

— Кроме сына, наверное? — не отступала Жанна Евгеньевна.

— И перед Славочкой мне стыдиться нечего — Ким у меня муж законный.

— А перед мужем вам за сына не стыдно? Малый школу бросил, а вы поощряете.

Дарья притихла. Потом оправдалась как сумела:

— Я не поощряю. И не бросил он, а закончил — восьмилетку. Не всем же до верхней отметки жать — работать пойдет. И ничего в том нет зазорного!

С тем и вышла из каюты. За окном каюты нудно ползли лысые серые камни.

28 СЕНТЯБРЯ

Жанна Евгеньевна успела убедить себя, что мужчин она презирает. Даже разделила их по нелестным категориям: лгуны, эгоисты, тряпки, хамы, подкаблучники… Но постепенно с ужасом начала ловить себя на том, что завидует каждой замужней бабе. И, видя, как год от года теряет шансы на замужество, становилась все более несносной и высокомерной. Но вот с этим бородачом, не обменявшись и десятью фразами, вдруг почувствовала себя настолько свободно и удобно, что сама себе удивлялась. И захотелось узнать о нем как можно подробнее.

Однако попутчик оказался скупым на информацию, тем более о своей персоне. Да и стороной ничего толком выведать не удается. Княжев — тот хотя и в курсе дела, но помалкивает, будто язык прикусил. Похоже, невзлюбил он его еще на берегу. Приняв бородатого не по своей воле на борт и баржу с его оборудованием прицепив по нажиму сверху, Княжев в пути не сломил своей неприязни. Да и как ее сломишь, если с каждым днем этот пассажир позволяет себе все больше вольностей. Вчера, например, убедил Байбалова, что нужно стать на якорь. И старый лис, как это ни дивно, поглубже упрятал глазки-щелочки и согласился. Этого Княжев и опасался. Командовать-то караваном поручено ему. А тут еще кто-то с ним вровень становиться вознамерился.

Так что Княжев, как только услыхал команду «Стоп машина!», взлетел по витому трапчику, тараном врезался в капитанскую рубку и, не замечая присутствия бородача, накинулся на Луку:

— В чем дело, капитан? Почему стали?

— Погодка шалит, нашальник! — пропел Лука приветливо.

— Издеваешься, Лука Байбалович! — посмотрел при этом Княжев на попутчика. — Такую возможность упускаем!

Река вела себя в тот день на редкость смиренно. Нежно шелестели тихие заплески зеленоватых волн. И солнце приманчиво поблескивало на осклизлом галечнике. Каменные обмывки, выстланные ступенчато вдоль крутояра, напоминали безлюдные пляжные террасы. Так и тянуло нырнуть с кормы, доплыть до бережка и понежиться под солнышком — заманчивым, но обманчивым. Однако Лука предостерегающе выставил вперед сухую коричневатую длань.

— Ты мне, нашальник, не говори пошему, зашем!.. Слышь, там за увалом вода сапсем нету? — Он приставил зачем-то ладошку к уху. — Слышь?

— Это мы еще дома предвидели! — вскинул Княжев худые, острые плечи. — Но уж коли снарядились в путь, жать надо, а не прохлаждаться!

— Куда бегим… — спросил Лука, как бы не ставя знака вопроса.

— А чего ждать? — со свойственной ему горячностью метался Княжев по узенькой двухкоечной каютке. — Зимы? Ледостава?

— Не волнуйтесь понапрасну, Владимир Никонович, — вежливенько обратился к нему бородатый. — Это я взял на себя смелость посоветовать капитану стать на якорь.

Тут Княжев и вовсе возмутился:

— Но распоряжения по пути следования выполняются мои! Мне такая власть дана!

— Кем?

— Самой Москвой! Наша стройка всесоюзная, а вы…

— А мы местные, уездные — так хотели сказать? Но оставим счеты. Не льда мы нынче ждем, а дождя!

— Верна, верна, — подтвердил Лука. — Шибко дождик польет!

— Уж скорее снег… — протянул Княжев с недоумением. — На небе-то ни облачка.

— Нонешним ночем жди, — заключил капитан.