Океан Надежд2. Лето испытаний

Билл потупил взгляд, сунул руки в карманы и принялся водить носком ботинка по земле, рисуя кривые полосы и зигзаги. Ему не хотелось обижать своим ответом брата, но в то же время на подсознательном уровне он чувствовал, что ему будет гораздо безопаснее в компании Альберта и Винса.

- Ну и ладно, - махнул рукой Франс Тейт на своего кузена. -- Ты всегда был трусом, Билл. Не будь ты моим братом, я никогда бы не взял тебя в свою команду.

На эти обидные высказывания в свой адрес, Билл предпочел промолчать, продолжая глядеть под ноги. Франс быстро потерял к нему интерес и вернулся к мешку с украденными вещами пассажиров поезда. Растянув горловину мешка, он высыпал все на землю. Золотые украшения заблестели в солнечных лучах, радуя глаз обладателя права первого выбора. Встав на корточки, Франс принялся выбирать понравившиеся вещи. Те же, что, по его мнению, были недостойны его внимания, небрежно отбрасывались в сторону.

Когда же четверть (на щедрый взгляд самого Франса Тейта) от всего награбленного было отделено от общей массы, Тейт еще несколько минут не мог решиться, на чем остановить свои предпочтения: на золотых часах с крупной цепочкой или же на перстне с крупным камнем. В конце концов, перстень оказался предпочтительнее, после чего Франс собрал все свое обратно в мешок, остальное, оставив на земле. Закинув его себе на плечо и, не отказав себе в удовольствие украсить все свои пальцы перстнями, а карманы часами, Франс Тейт взобрался на своего коня. Криво улыбнувшись своим бывшим компаньонам, он дотронулся пальцами краев своей фетровой шляпы.

- Счастливо оставаться, неудачники. Слава о новой банде во главе с Неуловимым Франсом Тейтом вскоре разнесется на многие сотни тысяч шагов вокруг. А о Банде Благородных очень скоро забудут. Это в лучшем случае. В худшем - вас повесят, а тела продадут какому-нибудь гробовщику в качестве рекламы его товаров. - Эти слова были в большей степени обращены Альберту и Винсу, затем Франс повернул лицо в сторону Билла. - Прощай кузен, думаю, ты очень скоро пожалеешь о своем решении.

После этих слов, Франс Тейт пришпорил коня и начал стремительно отдалятся от своих бывших товарищей, теряясь в пыли, поднятой копытами коня.

Альберт недолго глядел ему вслед. Он предпочел взять пустой мешок, перекинутый через седло коня, который принадлежал Стоуну и, подойдя к золотым изделиям, лежащим на земле, принялся их укладывать обратно. Вскоре к нему присоединился и Винс. Эллин Томин осталась сидеть в седле, наблюдая за Альбертом и думая о чем-то своем.

И только Билл продолжал провожать взглядом своего брата, который вскоре скрылся за горизонтом.

2.

Конь остановился под вывеской, что слабо поскрипывала ржавыми цепями на теплом летнем ветру. Ворон, сидевший на ней, приветственно каркнул, после чего повернул голову в бок, с интересом осматривая приезжего своим смоляным подозрительным глазом.

Приподняв голову, Франс Тейт взглянул на надпись из-под полей своей шляпы.

- Селение Конвинант. Надеюсь, что данное поселение может похвастаться удобствами не только в своем названии.

Ответом на его риторический вопрос был все тот же вороний крик. Франс пришпорил коня и тот зашагал дальше, переступив условную границу, за которой начиналось поселение.

Конвинант ничем не отличался от других людских селений, в которых казна славилась вечной "дырой" в доходах. Единственными заведениями, которые оставались на плаву и хозяева которых могли считать себя зажиточными, были: салун, бордель и коморка плотника. У последнего наверняка каждая продажа стола или стула чередовалась с продажей трех гробов.

Таким было первое впечатление человека из высшего общества о селении Конвинант. И хотя это представление было ошибочным, все же Конвинант был далеко не на первом месте по доходам населения среди всех селений местной губернии.

Франс Тейт смотрел исключительно перед собой, игнорируя любопытные взгляды жителей, что либо шли по своим делам и останавливались как вкопанные, либо специально выходили из домов, чтобы лучше разглядеть незнакомца в дорогом костюме с блестящими кольцами на пальцах.

Конь с трудом шагал по тропе, которая служила в этом поседении главной улицей, оставляя после себя глубокие следы в грязи, напоминавшей о недавно прошедшем в этих местах дожде. Животное, так же как и его хозяин, было не приучено к таким плохим дорогам, от чего оно часто мотало недовольно головой и фыркало носом. Франсу же было не интересно то, как себя чувствовал себя скакун, ему хотелось только одного: поскорее добраться до деревянного настила перед салуном и спешиться так, чтобы не запачкать сапоги в грязи. Он пришпорил коня и шлепнул его несколько раз кнутом по бокам.

- Давай, Сэвэдж, поднажми. Не хочу продвигаться по этой улице целую вечность.

Конь прибавил шагу, и вскоре Франс остановил его перед дверями салуна. Он спрыгнул на третью ступеньку заведения, так как первые две в чистоте ничем не уступали главной дороге, хотя и третья хранила на себе память всех сапог, которые побывали в салуне за последние годы.