Океан лжи (СИ)

Ужин прошел, если бы он удостоился официальной колонки в правительственном еженедельнике, "в теплой товарищеской обстановке". Разве что Крид немного меньше, чем обычно, острил, чего, впрочем, никто не заметил. Играть в карты сели семейными парами. Им с Марон на удивление везло и после пятого проигрыша Лилиан взмолилась:

- Так, пожалуй, мужу на очередной горро ни фига не останется! Прекращаем!

Кофе Поль, извинившись перед дамами, попросил подать в беседку, и мужчины вышли во двор якобы подышать свежим воздухом. На самом же деле обоим не терпелось закончить начатый разговор.

Не исключено, впервые за долгие годы тесного знакомства, а затем и крепкой дружбы, Крид не очень хорошо подумал о Поле. Жуком-древоточцем сознание точила мысль: искренне тот ему сопереживает или участие - лишь благопристойный камуфляж обычного в подобной ситуации любопытства? Зря, что ли утверждают: расскажи свою беду ближнему и ему сразу же станет немножечко легче.

- Давай, дружище, исповедуйся дальше! - сказал Поль, едва за Лилиан захлопнулась дверь.

- Понимаешь, - продолжил рассказ Крид, - несколько раз я совершенно случайно ловил Марон на лжи. В совершенно, казалось бы, безобидных ситуациях.

- Это еще не повод утверждать об измене! - перебил Поль.

- Однако что-то за этим все равно кроется! - возразил Крид. - Зачем, к примеру, утверждать, что вчера она провела уйму времени с Лилиан, если разговаривала с нею только по телефону?!

- А ты откуда знаешь?

- Твоя благоверная доложила!

И уточнил:

- Не по собственной инициативе! Просто утром, когда я звонил насчет переброситься в карты, будто ненароком спросил и про вчерашний день.

Еще окончательно не стемнело. Из беседки, в которой они сидели, открывалась фантастическая панорама на покрытую мощными ледниками вершину Ильимани.  Где-то там, на его склонах, покрытых ставшей жесткой и колючей ичу, бродят стада гуанако,  погоняемые людьми, живущими в полной гармонии с природой. Простота быта, чистота нравов - что может быть прекраснее? И, в самом деле, зачем индейцам-пастухам что-нибудь знать о "Международной службе нравственности", пропахших пороком отельных номерах, словах, которые нужно понимать совсем не так, о фальшивых улыбках и снедаемой душу ненависти? Оставаясь по духу детьми, как много они выигрывают в моральном аспекте.

- Ты что, приятель, уставился, будто впервые увидел Ильимани? - Поль кончиками пальцев осторожно коснулся плеча Крида. - Говорю, что могу с Лилиан на данную тему переговорить. Думаю, она скажет мне правду.

- Не стоит! Я хочу, чтобы об этой проблеме знало как можно меньше людей. Приятного-то мало!

- Как знаешь! И мой тебе совет: найми детектива!

- Еще одного?!

- Как "еще"? Ты что, уже одного нанял?!

- Имел в виду, - выкрутился из опасной ситуации Крид, - еще одного человека посвятить в не совсем красивую историю? Нет никакого желания!

- Наверное, ты прав! Никогда тебе об этом не говорил, но мне приходилось иметь с этими ребятами дело. Не скажу, что остался доволен.

- Ты нанимал детектива?! Зачем? Чтобы следить за конкурентами?

- Нет, Крид! Чтобы следить за женой!

- За Лилиан?!

- Мимо! За первой женой. С которой мы вот уже добрый десяток лет пребываем в законном разводе.

- О таких деталях ты никогда не упоминал.

- А зачем? Это в данный момент они в тему.

- Ну, и по какой причине ты остался недоволен ищейками с лицензиями?

- По какой? По самой что ни на есть ломовой. С детективом, которого я нанял следить за благоверной, она и сбежала!

- Воистину, взял да и высыпал перегной на чужое поле!

- Еще неизвестно, что на нем выросло, - выписал замысловатый пируэт рукой Поль. - Не исключено, горькая полынь.

- А может, сладкий виноград! - заметил Крид. - Не существует лотереи более банальной и более интригующей, чем взаимоотношения полов.

- Чем, чем, а интригами я был сыт вдоволь. Если бы ты видел мою первую жену, ни за что бы не поверил, что она на них способна. Наполовину блондинка, наполовину рыжая, с глазами, излучающими покой и добро. Без извечных жалоб на недостаток денег или внимания, умела обходиться малым и при этом сохраняла оптимизм и хорошее настроение. Наверное, именно такой видел идеальную немецкую женщину ефрейтор Шикльгрубер1,  провозглашая свои "три К" - кухня, кирха, киндер. И что эта святоша отмочила?!

Поль, прикурив новую сигарету от старой, продолжил, будто забыв зачем они уединились в беседке, собственную исповедь.

- С подозрением на дизентерию супруга попала в больницу. Как самый заботливый муж (коим, признаться, я тогда и был), проведывал ее практически ежедневно. Меня, как облупленного, знал весь персонал. И, надо же такому случится, в тот злополучный четверг одну из медсестер подменяла товарка из другого отделения. Захожу, а она так строго спрашивает:

- Вы к кому?

- К супруге, - отвечаю.

- Как ее фамилия? - уточняет медсестра, не ведая, какую бомбу под мое семейное благополучие закладывает.

Я дисциплинированно огрызаюсь.

- Вы ее супруг? - поднимает насквозь недоверчивые зрачки.

Возмущенно возражаю:

- А то кто же - сын, что ли?! Да меня здесь уже каждый таракан знает!