Оябун. Том 2

— Да мне похер, «снаффи». Это тебе за лычки тянуться еще несколько лет, чтобы в офицерскую школу попасть. А у меня дядя на последнем издыхании. Приеду в Аризону, повидаю старика. Я из родных у него единственный, с кем старый крокодил разговаривает.

— Утку выносить?

— Скорее, в наследство вступить. И как только стану хозяином фермы — продам ее к чертям, скатаюсь в Вегас, а потом куда-нибудь ближе к Канаде. Где дом стоит не так дорого и жары нет…

Решив лишний раз не лаяться, дежурный устроился за свой стол и начал разгребать накопившиеся за вечер бумажки. Трое остальных лениво поглядывали сквозь огромные окна на улицу, строя рожи парочке с автоматами за спиной, по сотому разу мечтая, как бы они потратили заработанное в казино. Рутина…

Чо Сугахара улыбалась ярко накрашенным ртом и демонстрировала фотографии на планшете. Спасибо господину — надрали нужного на порносайтах. Не знакомые местным уродам лица вызвали интерес, теперь двое разливали спиртное, сделав выбор, остальные четверо тыкали пальцем и обсуждали «кого и как». Девушка прислушалась к тишине за стенами щитового сборного домика и про себя отметила: сверчки стихли, группа уже здесь. Двери оставлены открытыми, можно произносить условную фразу:

— Господа, у меня для вас есть эксклюзивное предложение.

Пятеро морпехов повернулись в сторону фальшивой «мамочки». И не видели, как за спиной появилась троица чужаков в черных комбинезонах.

— Тебе и тебе точно понравится, — усмехнулась командир группы ликвидаторов, пальчиком указав на пару, кто переживет эту ночь. Желание оттянуться на халяву — не повод сдохнуть. Конкретно эти двое не участвовали в убийстве, поэтому получили по затылку тяжелым мешочками с песком и повалились молча на грязный пол. Остальных боевики расстреляли за полторы секунды, влупив каждому в спину по три-четыре пули.

— Чисто, — подтвердил статус завершения работы Тануки.

— Второй — улица. Третий — мешки.

Осталось приступить к следующему этапу.

Первый — проникнуть внутрь, преодолев периметр и редкие патрули. Второй — дождаться прибытия клиентов на место. Третий — ликвидация. Теперь четвертый — подготовка к отходу и эвакуация. Пятый — оставить послание. И шестой — исчезнуть в порту, чтобы уже утром отправиться домой. Все, как спланировали. Выживших упаковать и складировать в пустой комнате. Тела уничтоженных забрать с собой. Пол залить растворителем, чтобы никакой криминалист не смог наковырять улики. Пришли, отработали, ушли. Все, как обычно.

* * *

Когда солнце окрасило край небосвода, сменившийся часовой прошел вперед и долго что-то разглядывал в серой хмари впереди. Затем потянул тангету рации:

— Сержант, у меня что-то странное на перекрестке.

— Что там?

— Похоже, джаппы что-то бросили. И вроде бы картонка стоит с надписью. Далеко, не вижу отсюда. Не рассвело еще толком.

— На перекрестке? Там же скоро офицеры поедут, кто жилье рядом снимает… Так, оба за мешки, я с Брэдом на «хамми» скатаюсь.

Убедившись, что парочка засела в оборудованных стрелковых ячейках по бокам дороги, дежурный пнул стул под дремавшим морпехом:

— Давай за руль. Местные опять какую-то фигню свалили на перекрестке. Надо проверить. Не хватает еще, чтобы начальство увидело и вставило нам за все хорошее.

— Саперов звать? Кореш с Баграма написал, у них начали мины пихать по канавам. Сунемся без спроса — и шабаш.

— Не суетись. Сначала посмотрим, потом уже «гробовщиков» дернем.

Понятно, почему будущий фермер в Аризоне ссыт — ему совершенно не хочется контракт завершать в железном ящике, с почетным караулом вернувшись домой. Но все же стоит понимать — где именно ты служишь. Это не обкурившиеся муслимы и Афган, это — Ниппон. Здесь самое паршивое, что может случиться — забор гнилыми овощами забросают. Хотя расслабляться особо не нужно.

Когда бронированная машина притормозила у перекрестка, сержант не поверил собственным глазам. В центре асфальтового пятачка рядком лежали три головы. Позади возвышался большой белоснежный лист картона, на котором сверху по-японски, а ниже по-английски крупными буквами было написано:

«Казнены за убийство. Повторите еще раз — зачистим всю базу. Пленных брать не станем».

Распахнув дверь, Брэд высунулся наружу — его выворачивало. Сержант удержал ужин внутри, хотя в голове зазвенело и захотелось влупить из пулемета сверху по ближайшим домам. Чтобы задавить проснувшийся страх. А еще неожиданно пришло понимание, что уже не важно, где именно ты служишь. Хоть между Афганских гор или в жаре Ниппон. Больше не осталось безопасных мест. Теперь «представителей гегемона» убивали везде. Без какой-либо жалости.

Выдрав из зажима черную коробку на витом проводе, дежурный хрипло вызвал штаб:

— Восточный блок вызывает «Гнездо», ответьте!

Повторить пришлось дважды, прежде чем недовольный сонный голос прокаркал в ответ:

— «Гнездо» слушает, Восточный.

— Боевая тревога, «Гнездо»!

—… Э, вы там что, кроме пива что-то серьезное протащили?

— Боевая тревога, мать твою, «Гнездо»! У нас трое двухсотых с базы, одного опознал лично! Занимаем оборону, блокируем периметр!