Оябун. Том 2

— Это последний из целой партии с медицинскими препаратами. Еще почти пятьдесят штук стоят на карантине в таможне. Они делали выборочную проверку, но сегодня ночью вскрылось, что поставщик в Европе обанкротился на днях. Поэтому не факт, что нам в самом деле прислали заказанное. В этом — точно мусор вместо лекарств. Передний ряд выдвинули, а за ним — обманка.

— Каким боком Семья в это замешана?

— Мы вложились в десять процентов груза. Как благотворители.

Так, надо в голове рассортировать все ровненько. Похоже, таким образом старшие офицеры решили часть наличных в Европе прокрутить. Как именно были сделаны выплаты фармацевтической конторе — раскопать очень сложно. Зато уже дома можно честно по накладным показать пришедший груз, растаможить его, передать в больницы и в случае любых вопросов делать красивое лицо. Еще часть налогов проплатить, чтобы потом под эту лавочку в Ниппон пару-тройку десятков миллионов «обелить». И согражданам помогаем, и никакого криминала.

Но если препараты зависнут на таможне, то вся схема накроется медным тазом. Начнут копать, дергать банки, проверять транзакции. И не факт, что не появятся разного рода неприятные документы, после которых кому-то придется примерить арестантскую робу.

— Вопрос, Кэйташи-сан. Если мы наберем те самые десять процентов нормальных коробок, сможем их отделить от остального груза и сказать: «вот это наше»? Чтобы остальным занимался уже другой человек?

— Если придумаем, как это все разобрать и без лишнего скандала, то запросто все оформим.

— Не, журналистов и статьи «коррупция в медицине» нам ни к чему.

— Мало того, эта химия пойдет первым делом в онкологические отделения, а у двоих офицеров таможни там родня на лечении. Поэтому будут очень благодарны.

Благодарность на таможне — дело хорошее. Особенно, если не наглеть слишком и действовать строго в рамках закона. А рамки — они обычно чуть-чуть могут сдвигаться. По срокам, объемам и строгости проверки. Поэтому я потребовал образец нормального лекарства и уже вскоре крутил в руках блистер с зеленого цвета капсулами. Постоял, попринюхивался к малопонятной дряни. Потом коробку закрыл, прикрыл глаза и ладонь сверху пристроил. Значит, у нас тут… Пусть будет «лягушачья икра». Именно так это воспринимаю. И есть ощущение, что я весь объем целиком ощущаю. Картон не интересен, а вот содержимое… Так, поймал волну. Не скажу, насколько правильно смогу сформулировать, но среди этого образца посторонних включений и пустышек нет. Теперь можно в контейнер еще раз зайти.

Встал у распахнутых дверей, еще раз настроился на «целиком и полностью». Ого, как по башке шибануло!.. Не, Тэкеши, давай чуть послабее. Значит — нет необходимости объем сканировать, блистеры считать или еще какой фигней заниматься. Просто ответь себе: это «икра» или нет? Как один большой кусок, такой огромный кусок… Все, теперь куда легче получилось.

Вышел, прикрыл скрипучую дверь контейнера.

— Баллончик с краской есть? Какой? Красный?.. Пойдет…

Крест на боку отрисовал. Повернулся к другу:

— Значит, железяки для проверки поставить в ряд, чтобы я в каждую зайти смог. И начнем трясти.

Из пятидесяти трех морских контейнеров я пометил девятнадцать. Там был малопонятный мусор. Может быть — первый ряд и с препаратами, но я оценивал все скопом. Есть примеси — красный крест на дверь и топаю дальше. Закончив, достал платок, вытер потный лоб и вернул пульверизатор.

— Значит, помеченные можно или сразу под штраф списывать, или на скрупулезную проверку. Остальное — в норме.

— Понял. Тогда мы десять сразу отделяем, растамаживаем и в больницу на выборочное тестирование. Окончательная проверка и могут в работу брать.

— Ага.

— Что себе хочешь за помощь?

— Мне? Да у меня вроде все есть…

— Еще одного «зверя» надо? Для коллекции? Ты вроде «крайслеры» любишь.

Заинтересовавшись, жестом попросил продолжить. Усмехнувшись, Кэйташи Симидзу позвал за собой. Рядом с нами семенил местный офицер в темно-синей форме с кучей блестящих пуговиц на пиджаке и карманах. Когда мы добрались до нужного места, мужик ускорился и открыл перед нами дверь. Затем вместе с нарисовавшимся из воздуха помощником шустро убрал серую пластиковую пленку от пыли и я завис, разглядывая «зверя». Да, иначе и не назвать.

Тоже черный. Со знакомой решеткой радиатора. Но размером раза в два больше моего авто.

— Это что у нас?

— Это местная головная боль. Финансовый директор Мейджи Корп привез вместе с очередными поставками полуфабрикатов. Корпорация продовольствием торгует, а он захотел себе лимузин. Привез, на таможню поставил и вляпался. Что-то там с коррупционным скандалом в прошлом месяце. В итоге — ему уже не до железа и полиции, которая требует правильное парковочное место под «это». Мужик с налоговой разобраться не может и каждый день на допросы мотается. А колеса стоят. За них уже штраф капает. И никто такое брать не хочет. Потому что хотя и адаптировано под наш рынок, но слишком уж специфическое. Ни во дворе приткнуть. Ни на общую парковку сунуть.