Читаем Огонь неугасимый полностью

Был и еще один плакат, который заставил Назирова остановиться — большой трехцветный типографский плакат — фотография Гены Антонова у токарного станка. Внизу вершковыми красными буквами напечатано: «Осваивайте передовой метод Геннадия Антонова!»

Назиров долго смотрел на станок на плакате, на резец в руках Антонова, но сколько ни смотрел, не мог понять, в чем же его новаторство. Зато о многом говорило лицо Антонова. Он улыбался, готовый, казалось, вот-вот панибратски подмигнуть начальнику механического цеха. Во взгляде, в улыбке читались ум, но вместе с том и некоторая хитрость. Назиров обратил внимание еще на одну вещь: на рисунке Антонов был без усов. Значит, плакат сделан не теперь, должно быть, с прежнего места работы хранился у него.

«Как мог согласиться Антонов повесить этот бессмысленный плакат?» — возмутился Назиров. Впрочем, что ж тут удивительного, если принять во внимание, как много шумит об этом, совсем недавно принятом на завод токаре-новичке директор, а за ним и еще кое-кто, как силятся искусственно продвинуть его в новаторы, пытаясь противопоставить его всему коллективу цеха. А вспомнив, как Гульчира первая подала ему руку, Назиров и вовсе загорелся ненавистью к этому щеголю.

«Вопрос ясен… — терзался он. — Новый директор растит себе свояка… Вот почему он из кожи вон лезет, старается сделать из Антонова новатора. Правду, оказывается, говорят, будто директор, пригласив на завод, пообещал Антонову, что даст ему квартиру и невесту в придачу. Дерево без ветра не шумит…»

От этих невеселых мыслей Назирова оторвал раздавшийся за спиной голос:

— Что, и ты, товарищ начальник, обратил внимание на этого красавчика, га?

Обернувшись, Назиров увидел Сулеймана Уразметова.

Когда Антонов пришел в цех, Сулейман Уразметов, да и не он один, тишком, чтобы тому незаметно было, стал приглядываться к работе «знатного токаря». Токари — они вроде бы как художники — ценят красоту отделки, точность, искусство, виртуозность, с какой сделана деталь, и не почитают за унижение, если приходится склонить голову перед золотыми руками. Но, прежде чем дать высокую оценку, они кропотливо, ревниво проверяют качество работы. Стреляного воробья на мякине не проведешь, так и их — ни на какие увертки не возьмешь.

И хотя работу Антонова хаять не приходилось, но не видно было и того, чтобы он чем-то выделялся среди остальных. То было мнение не одного Сулеймана, но и большинства токарей. А Назирову, мозг которого был затуманен неожиданно проснувшейся ревностью, почудился в этих словах Сулеймана какой-то подвох.

— Да, Сулейман-абзы, как видите, — протянул он с кривой усмешкой, — только сдается мне, кое-какие отцы, имеющие взрослых дочерей, куда раньше меня обратили на него свое благосклонное внимание.

И, избегая встретиться со стариком глазами, ушел.

— Та-ак! — сказал Сулейман, глядя ему вслед. — Наговорил с три короба, ишаку на клецки…

Завыла сирена. Сулейман подошел к своему рабочему месту и, с сердцем толкнув рубильник, включил станок.

4

Ровно в восемь Муртазин вышел из дому. У подъезда его ждала старенькая «победа» с Петушковым у руля. Она показалась Муртазину настолько потрепанной и жалкой, что у него даже сердце заныло. Невольно явственно представился изящный, застланный дорогим ковром автомобиль с белыми шелковыми шторками, что ежедневно приезжал за ним в Москве и встречал веселой музыкой.

Муртазин поздоровался с любезно открывшим дверцу Петушковым и сел рядом. Впервые он по-настоящему разглядел своего шофера. Василию Степановичу Петушкову было уже под сорок. Но синие глаза под белесыми бровями и мягкий взгляд сильно молодили его, а верхняя губа, рассеченная осколком на фронте, потешно подрагивавшая при разговоре, делала его похожим на разобиженного парнишку.

«Везет же мне!» — усмехнулся про себя Муртазин.

— На завод, товарищ директор?

Муртазин ответил не сразу. Казалось, он даже не слышал вопроса шофера. Мелькнувшая в уголках резко очерченного рта усмешка несколько оживила его суровое лицо.

— Нет, — сказал он, — на завод успеем. Давай сначала покажи Казань… Что-то тесновато на душе, брат.

— Понимаю, — ответил Петушков и завел машину. — Жить столько времени в столице и вдруг оказаться в провинции. Любому придись — тесно будет. Человеческое сердце простор любит.

Муртазин ничего не ответил. Ни о чем не расспрашивая, только посматривал вокруг из-под низко надвинутой шляпы. В центре он особых перемен не заметил. Изредка, правда, попадались новые для него здания, судя по стилю, еще довоенные. Даже вывески и те, казалось, сохранились старые. Только вот трамвай убрали и пустили троллейбус.

— Мало вы обновили Казань, — бросил он шоферу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза