Огонь неугасимый

Проходя по узкому неосвещенному коридору, Нурия услышала истерический голос Идмас, доносившийся из внутренних комнат.

— Отравлюсь! Повешусь! — пронзительно кричала она. — Все клевещете на меня… Дочка твоя… и ты тоже… путался с дочкой Сулеймана. Я у этой черной ведьмы еще повыдергаю волосы…

Нурия проскочила поскорее на кухню, закрыла за собой дверь и застыла, не в силах двинуть ни ногой, ни рукой.

Тамара, бледная, без кровинки в лице, стояла у плиты.

— Что я слышу? — прошептала Нурия. — Это гадкая сплетня. Я сама скажу Идмас… — Она сделала движение по направлению к двери. Но Халиса с поразительным для нее проворством загородила дверь.

— Нет, нет, пожалуйста… не ходи, — умоляла она. — Прошу тебя, не показывайся ей на глаза. Ты еще не знаешь ее, и лучше бы тебе совсем не знать…

Тамара повернулась спиной и, всхлипывая, уткнулась лицом в холодную плиту. Вмиг Нурия очутилась возле подруги. До сих пор она и не подозревала, как тяжело живется Тамаре.

Тамара любила отца, но не понимала его. Однажды он долго просидел, стиснув голову обеими руками, и сказал с горечью: «Не так жили мы, Тамара!» Но когда Тамара с непосредственностью семнадцатилетней стала уговаривать отца покинуть этот дом, он горестно покачал головой и тяжело вздохнул.

У Тамары было только два утешения: маленькие братья и выносливая на все оскорбления Халиса. Дети заставляли любить их, потому что были дети, а Халиса, обиженная природой и близкими, Халиса была ей и за мать, и за старшего товарища, единственной доброй душой, которой Тамара могла поверять свои самые заветные девичьи тайны. И Халиса от нее не таилась. «Будь у меня здоровье, пригодись я куда на работу, ноги бы моей не было в этом доме».

Тамара мечтала, как она, окончив школу, устроится на работу и они с Халисой уйдут отсюда, подыщут себе комнатку и заживут вдвоем. Халиса благодарила ее. «Человек далее тогда, когда ходит согнув шею, не расстается с надеждой. С надеждой рождается, с надеждой живет».

Глава десятая

1

В конторке цеха Надежда Николаевна застала Назирова. Накинув на плечи кожаное пальто, он что-то строчил.

— Что пишете? — спросила она, кладя на край стола деталь, которую принесла с собой.

— Заявление, — ответил как-то странно Назиров.

— Путевку просите? — пошутила Яснова.

— Именно. Прошу направить в МТС главным инженером.

— Шутите, Азат Хайбуллович? — Надежда Николаевна взяла бумажку и пробежала глазами. Содержание до такой степени поразило ее, что она лишилась дара слова.

Значит, напрасной была их многомесячная, без сна и отдыха, работа.

— Вы с кем-нибудь советовались? — спросила она наконец, подумав, что Назиров решился на это из-за ссоры с Гульчирой. Люди, потерпевшие крушение в любви, стремятся обычно избавиться от ее мук, сменив место работы, но забывают, что для любви нет расстояний. — Ведь директор все равно не отпустит вас, — сказала Яснова.

Назиров лишь плечами повел, как бы говоря: «Не знаю».

— А Гаязов что?

— Гаязов-то как раз и сватает меня в МТС.

Конечно, в деревню нужно посылать лучших инженеров. Но Яснова не представляла себе, как это руководители завода могли так легко отпустить начальника самого крупного цеха и к тому же автора одобренного Москвой проекта.

— Что же будет с нашим проектом, если вы уедете? — с нескрываемой тревогой вырвалось у нее.

Назиров подписал заявление и поднялся.

— Теперь это уже не проблема, Надежда Николаевна. Если Москва пришлет обещанную смету, вы с Аваном Даутовичем и без меня легко управитесь. Говорят, Аван Даутович подал заявление о переводе в цех. Прекрасный начальник на мое место.

При упоминании фамилии Акчурина Назиров невольно покраснел, это не ускользнуло от внимания Надежды Николаевны. Но сейчас ее интересовало другое. Откуда это воодушевление в его голосе, огонек в глазах? По-видимому, он серьезно решился на этот шаг. А раз так, Назиров непременно уйдет. И все же она сказала:

— Это не шутки, Азат Хайбуллович… Вижу, вы рветесь уехать. А с Гульчирой говорили?

Назиров слегка побледнел.

— Они с Гаязовым заодно, — ответил он с усмешкой. — Вчера сама вызывала в комитет.

— Ну?

— Ходил. Она — по одну сторону стола, я — по другую. Она разглядывает чернильное пятно на бюваре, и я уставился на это фиолетовое пятно… «В комитете, говорит, есть такое мнение: послать вас главным инженером МТС. Если, говорит, вам жаль расстаться с городской квартирой, с удобствами или вас пугают трудности деревенской жизни, вы вольны, мол, отказаться, у нас есть другая кандидатура».

— А вы что?

— Сказал, поеду. Для меня везде одно и то же солнце светит.

— А она?

— Ладно, говорит, пишите заявление, посмотрим.

— А дальше?

— Дальше я ушел. И вот написал заявление.

Надежда Николаевна опечалилась: было жаль Назирова, жаль затраченных сил, жаль было себя, — столько души она вложила в этот проект, и все, оказывается, на ветер.

2

После работы Алеша Сидорин вызвал Погорельцева и Сулеймана-абзы в комнату мастера.

— Посоветоваться надо…