Читаем Огонь неугасимый полностью

А Гаязову вдруг вспомнилась его далекая юность, берег Волги, Ильшат. Словно бы не Гульчира сидела перед ним, а ее старшая сестра. Как они поразительно похожи! И щемящая боль за невольно нанесенную некогда Ильшат обиду острым ножом пронзила сердце. Глаза его потемнели, но он тут же взял себя в руки.

— Вот что, Гульчира, — сказал он строго, даже с некоторым оттенком суровости. — Пусть не считают нас сплетники настолько наивными. Партийная организация вполне уверена в тебе. Да-да, — повторил он. — И не вешай головы. Смотри смело людям в глаза.

— Спасибо, — произнесла Гульчира чуть слышно.

На следующий день, по окончании смены, Гульчира поспешно заперла в шкаф свои чертежи и записи и, набросив на голову легкий белый платок, заторопилась в комитет.

Когда она пробегала по цеху, ее остановил Гена Антонов. Закончив приводить в порядок станок, он снимал комбинезон.

— Читали? — спросил он и, достав из тумбочки молодежную газету, протянул Гульчире. В газете был помещен очерк о нем.

— Читала. Но на портрете вы совсем не похожи на себя, — смеясь, заметила Гульчира. — И почему-то без усов.

— Не только на заводах, и в редакциях умеют пользоваться внутренними резервами, — сказал он с тщеславной улыбкой. — Откопали старый снимок…

— Без усов у вас совсем мальчишеский вид. А так по крайней мере девушки заглядываются.

— Вы думаете? — тут же поймал ее на слове Антонов.

Поняв, что вопрос задан неспроста, Гульчира рассмеялась.

— Конечно!.. — И ушла.

Гульчира пересекла заводской двор и взбежала на третий этаж заводского управления. Пройдя до конца длинного, узкого коридора, она открыла дверь с табличкой: «Комитет комсомола». Включила свет. Сняла верхнюю одежду, открыла форточку и села к столу.

В соседней комнате сыпал прибаутками предзавкома Калюков. Гульчира порой завидовала его способности не унывать ни при каких обстоятельствах, но сейчас эти бесконечные смешки и шуточки раздражали ее.

Гульчира прислушалась к голосам за стеной. Кто-то просил у Пантелея Лукьяновича денег на спортинвентарь, кому-то требовались шашки и баян, звуки которого вдруг долетели до нее вперемежку с довольным смешком Пантелея Лукьяновича.

Гульчира улыбнулась. «Все-таки купил… И сам же тешится, как ребенок».

Но в этот миг в завкоме заиграли «Сагыну»[21], и бумаги выпали из рук Гульчиры. Ей казалось, что она сумела выбросить Азата из своего сердца, и с чувством удовлетворенной гордости убеждалась, что, если ей случается теперь слышать имя Азата, она больше не вздрагивает. Она спокойна при разговоре с ним. «Значит, это была не настоящая любовь, — думала Гульчира. — Ну, увлеклась… вскружил немного голову… Вот и хандрила. Сейчас все прошло, прошло как сон!.. Люби я по-настоящему, разве могла бы я так скоро забыть его?»

Но едва до ее слуха донеслась знакомая мелодия, куда девались искусственная холодность, хваленое спокойствие. Сердце заныло, затрепетало, как пойманная птичка. «Нет, то была, оказывается, моя настоящая… моя первая и последняя любовь! Ну что ж, была и нет ее!.. Остался от нее жалкий, иссохший корень…»

В ней вдруг проснулась ненависть к Азату… К Азату и Идмас.

В такие минуты нет ничего слаще, как тихо плакать в полном одиночестве. Но Гульчире не давали возможности остаться только наедине с собой. Дверь в комитет то и дело отворялась. Одни просовывали головы, заглядывая мимоходом, другие с шумом врывались в комнату, и Гульчира поневоле вынуждена была заниматься ими.

Ой, сколько работы накопилось!..

Она раскрыла свой блокнот на тех страницах, где были записаны вопросы, поднятые на партийном собрании механического цеха. Десять листков испещрены выдержками из выступлений. И все конкретнейшие предложения!

Гульчира открыла ящик стола.

Там лежали заявления. Страна звала молодежь на освоение новых земель, и десятки заводских слесарей, токарей, кузнецов просили послать их в деревню.

Гульчира стала пробегать глазами заявления. Некоторые писались, видно, прямо на верстаках, иные были в пятнах масла, в чугунной пыли. Ее охватило невольное волнение. Такие же вот заявления, только с просьбой послать на фронт, писали комсомольцы в гражданскую и в Великую Отечественную войну. И нынче они рвутся на переднюю линию. Ничто не пугает нашу молодежь, никакая сила не остановит ее. С песней идет она по самым трудным дорогам. Ни бушующие ветры-ураганы, ни трескучие морозы не преграда для нее. Неугасимый огонь пылает в ее сердце!..

Прочитав одно заявление, Гульчира брала другое, за ним третье… Перед глазами вставали люди, писавшие их. Токарь с серьезным, вдумчивым лицом… Балагур-слесарь в кепке набекрень, лицо у него вечно в машинном масле, ворот рубахи, спецовка — нараспашку…

Зазвенел телефон. Гульчира взяла трубку и удивилась, услышав голос Нурии. Сестра накинулась на нее с упреками: подумала ли Гульчира о предстоящих проводах Ильмурзы? У него ведь ни стеганки, ни валенок. Даже ушанки нет. Сам же Ильмурза умеет покупать только шляпы. Если он зимой, в трескучий мороз, заявится в деревню в шляпе, колхозники со смеху попадают…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза