Огонь, гори!

Пусть леди Корк окружают шаткие столики, полочки с черепаховой инкрустацией, плетеные стулья и фарфоровые вазы. Пусть розовые стены увешаны картинами, миниатюрами в золоченых и серебряных рамах, руки старых мастеров. Да и сама леди Корк явный представитель восемнадцатого столетия – даже от ее тяжелого белого платья веет стариной. Пусть так. Ему все равно необходимо не только найти к ней подход, но и подобрать нужные для этого слова!

– Я не одинок, мадам, – улыбнулся Чевиот. – Вот, например, помнится мне, покойный доктор Сэм Джонсон при первой встрече тоже не осыпал вас изысканными комплиментами!

Леди Корк раскрыла от изумления рот.

– Да, я читал, что он назвал вас «дурочкой»; однако он же назвал вас «очаровательной»; а немного погодя очень изящно извинился за «дурочку». Позвольте же, мадам, предложить вам и комплимент, и извинение при первой встрече, а не при второй!

Последовала пауза. Леди Корк была потрясена. Она смерила гостя пристальным взглядом – и вдруг, словно опомнившись, заговорила. Тон ее уже был совершенно иным.

– Какое удовольствие для меня, сэр, – пропела она с истинным достоинством великосветской дамы, – принимать джентльмена, который иногда посвящает свой досуг чтению книг, а не картам и не костям. Ваш комплимент тем ценнее, что он запоздал – вы, словно колдун, извлекли его из рукава!

– Умоляю, мадам, не называйте меня колдуном! Наоборот, я готов процитировать строки мистера Босуэлла: «Я призываю к высшим силам, дабы хранили меня».

– Маг! – вскричала леди Корк. – Чародей!

«О боже! – в отчаянии подумал Чевиот. – Ну и посмешище же я из себя строю!»

Положение казалось еще безнадежнее из-за того, что Маргарет Ренфру, прислонившаяся к мраморному камину, наблюдала за ним с иронической улыбкой.

Мистер Хенли устроился в некотором отдалении, как и пристало клерку; он приготовил перья, хотя писать пока было нечего. Однако тактика Чевиота оказалась верной.

– Мой милый юноша, – радушно обратилась к нему леди Корк, – садитесь! Прошу вас, садитесь! Да садитесь же, голубчик! – Лицо ее просияло и оттого стало вдруг живым и выразительным, как у юной девушки. Она указала костылем на стул конского волоса с широкой спинкой, стоявший рядом с насестом попугая.

Птица, злобно оживившись, царапала когтями жердочку и издавала булькающие звуки. Чевиот разглядывал попугая с такой же неприязнью, с какой тот разглядывал его.

– Фу, как не стыдно бояться! – насмешливо произнесла леди Корк. – Он не налетит на вас, бедняжка, после того, как я приказала приковать его к цепочке. За всю жизнь он совершил всего одно преступление. Хотите узнать какое?

– Рад буду послушать.

– Он пытался ухватить короля за чулок. Но то был мелкий проступок, а не преступление, – сурово уточнила леди Корк. – А преступление он совершил, когда сбежал, отхватив кусок ноги леди Дарлингтон.

Никто не улыбнулся, хотя хозяйка, казалось, ждала одобрения. Очевидно, собственные слова напомнили леди Корк о поручении Чевиота. Хотя приземистая плотная фигура в кресле дышала неизъяснимым достоинством, выражение лица леди Корк было нерешительным; Чевиот догадался, что старухе сильно не по себе.

– Хм… Полагаю, вам рассказали о нашем… пустячном дельце?

Чевиот сел.

– Дело может оказаться не таким пустячным, как вам кажется, – отозвался он.

По комнате словно бы пробежал холодок. Леди Корк принялась ворошить костылем угли на каминной решетке.

– Я знаю все, – продолжал Чевиот, – кроме того, откуда украли корм. Может быть, из кухни? Из кладовой? Из буфетной?

– Нет, нет, нет! – вскричала леди Корк, поднимая голову. К сожалению, в будуаре не было ни одной клетки. – Как бишь его? Да вы знаете. Из таких плошек, в какие насыпают корм в клетках.

– Да. Так я и думал. Но мы должны убедиться наверняка и не гадать. Мадам, сколько клеток с птицами имеется в доме?

– В моей спальне живут четыре попугая. – Леди Корк показала на дверь в стене справа. Значит, спальня имеет второй выход, в галерею. – Четыре попугая! – повторила она с нажимом. – И еще шесть клеток; там птички все разные, но все заморские, чудесные; они живут в столовой рядом с моей спальней. И восемь канареек – да вы, должно быть, видели их в коридоре. Вот и все.

Она еще дважды стукнула костылем. Значит, птицы содержатся почти во всех комнатах на этаже; только в бальной зале их не было.

– Сэр! – послышался сзади свистящий шепот мистера Хенли. – Хотите, чтобы я записывал?

Чевиот решительно кивнул. Однако леди Корк показалось, что кивнул он исключительно ей.

– Кормушки, насколько я понимаю… м-м… обкрадывали дважды?

– Точно! Первый раз во вторник, то есть три ночи назад, и еще раз в четверг, то есть вчера вечером. Как корова языком слизнула – ни семечки на полу; да вдобавок среди ночи.

– Спасибо, мадам. Значит, ограбили все восемнадцать птичьих клеток?

– Нет, нет, нет, нет! – Леди Корк изумленно покачала головой. – Всего пять. Четыре во вторник, в самой моей спальне, пока я спала. И одну клетку с канарейкой вчера – в коридоре. Вы скажете – немного. Но я просто сама не своя. Господи, воля твоя, как я рассердилась!