Огонь, гори!

– Потому что… да не знаю я! Просто нельзя, и все! – Чудовищным усилием Чевиот взял себя в руки. – В общем… если ты хочешь мне помочь…

Флора с готовностью подалась ему навстречу:

– Да, да! Сделаю все, что хочешь!

– Та темноглазая девушка в кружевном чепце, которая только что прошла мимо… Я верно решил, что она горничная леди Корк? Как ты ее называла – Соланж?

– Да, но зачем?…

– Вот что я от тебя хочу. – И Чевиот наскоро объяснил, в чем дело.

Флора вскочила.

– Ах, я все сделаю! – воскликнула она, кусая губы. – Хотя мне как-то… неприятно!

– Но почему? Что тут неприятного?

– Не важно. – Ее глаза, темно-синие и сияющие при свете ламп, встретились с его глазами. – Ты ведь что-то ищешь? И по-твоему, что-то подозрительное?

– Да.

– Что ты ищешь? Кого подозреваешь?

– Не могу сказать, пока не могу. Я еще не уверен, что напал на нужный след. Я должен навестить драконшу-хозяйку, а времени у нас мало. – В памяти всплыл накрытый внизу холодный ужин. – Флора! Скажи, леди Корк всегда присоединяется к гостям за ужином?

– Да, конечно. Всегда!

– В какое время здесь ужинают?

– Разумеется, в полночь! – Она как-то странно посмотрела на него. – Потом, как тебе, конечно, известно, танцы продолжаются до часу или до двух часов ночи. Мы… как я говорила, ужасно опоздали. Мне даже не дали программы танцев; по-моему, это верх неприличия. Который сейчас час?

Механически, не думая, Чевиот вытянул левую руку и закатал рукав, чтобы посмотреть на наручные часы. Но никаких часов на руке не оказалось. Флора наградила его очередным удивленным взглядом.

Тогда он сунул руку в левый жилетный карман. Там лежал тяжелый золотой репетир. Как он ни старался, крышка не открывалась.

– Джек! – ужаснулась Флора. – Неужели ты не в состоянии открыть собственные часы?

Если бы не ее присутствие, он никогда не допустил бы такой оплошности. Чевиот нажал на стерженек; крышка отскочила.

– Без двадцати пяти минут полночь, – произнес он и откашлялся.

– О боже! – молитвенно прошептала Флора, затем, тяжело дыша, сказала: – Сначала я думала, что ты шутишь. Ты ведь не… нет, невозможно… после всего, что ты обещал!…

И она упорхнула по тусклому ковру, между черными лакированными стенами и золотыми драконами, к той лестнице, по которой спустилась Соланж.

– Флора! Что я сделал?

Ответа не последовало. Красавицы след простыл.

Чевиот с щелчком закрыл часы, ощутив тяжесть цепочки и печаток, когда засовывал их в карман. На лбу у него выступила испарина.

Как бы он хотел разгадать, что кроется за каждым словом, произнесенным в этом доме. Чевиот ощущал множество подводных течений, хотя не был в состоянии их истолковать. Возможно, его скоро унесет мощным отливом. И все же…

– Не выйдет! – произнес он вслух и, расправив плечи, громко постучал в двойные двери. Он не мог предугадать того, что через двадцать минут здесь произойдет убийство, вызванное отчасти его собственными словами и поступками.

Глава 5 Убийство в ритме вальса

– Входите! – отрывисто крикнули из-за двери. Чевиот повернул ручку и толкнул одну из створок.

Его встретил такой отталкивающий, такой нечеловеческий скрипучий смех – «Ха-ха-ха!» – что на секунду он подумал, будто так смеяться может лишь старуха, сидящая у камина напротив и сжимающая палку с изогнутым набалдашником.

Леди Корк оказалась низкорослой – не толстой, а скорее полноватой, почти без шеи. Из-под белого чепца с оборками, стоящими почти вертикально, выбивались сивые космы. Платье на леди Корк также было белое. И все же, невзирая на возраст, она сохранила белизну кожи. На лице, отмеченном печатью былой красоты, сверкали маленькие глазки. Они хитро и выжидательно уставились на Чевиота.

– Так, так… Закройте дверь! – громко приказала старуха. Чевиот исполнил приказание.

С противоположной стороны камина, словно любимая компаньонка, устроился на деревянной жердочке крупный красно-зеленый попугай ара. Попугай сидел не в клетке; он был привязан к жердочке за тонкую цепочку, накинутую на лапку. Попугай склонил набок голову с розовато-лилово-белым хохолком и тоже хитро сощурил один глаз. Потом распушил перья, застучал когтями по жердочке, как гость, который вытирает ноги о дверной коврик, и, запрокинув клюв, залился тем нечеловеческим скрипучим хохотом, который Чевиот уже слышал.

У Чевиота по спине побежали мурашки.

– Полагаю, леди Корк?

– Полагаете? Господи, помилуй! Разве вы этого не знаете?

– Я сотрудник полиции, леди Корк…

– Что-о?! Что такое «сотрудник полиции»?

– И пришел, чтобы задать вам несколько…

– Ну и дела! – возмутилась леди Корк. – Ну и манеры у сына Джорджа Чевиота! Ни одного комплимента! Ни слова о том, как хорошо я выгляжу для моих лет! Да, нечего сказать, ну и нравы у современной молодежи!

Чевиот взял себя в руки и постарался сдержаться.