Огни в долине

— Больше уверенности и не говорите глупостей. Весной вам снова надо отправляться в тайгу.

Когда Виноградов ушел, директор еще долго задумчиво смотрел на дверь. Вспоминались свои первые выходы в тайгу на разведку золота, встречи с Еленой. Потом Ксюша, зимняя ночь, когда он зашел к ней и пил чай. Кто знает, не получи он тогда письмо Елены, как сложилась бы его дальнейшая жизнь. Виноградов, в сущности, хороший парень, пожалуй, лучшего Ксюша и не найдет. Но довольно об этом, не директорское дело вмешиваться в личные отношения молодых людей. А почему, не директорское? Разве он не живет и работает с этими людьми, разве они ему безразличны? Наконец он старше и может дать добрый совет, предостеречь от неверного шага. Совет… совет… Советы нужны тем, кто их дает. Кто это сказал? Глупость какая. Любому, даже самому умному человеку тоже бывает нужен совет, особенно в серьезном деле…

— Что такой скучный, директор? — удивился Слепов. — А накурил-то как, не продохнешь.

Майский вздрогнул. Он не слышал, когда вошел парторг. Иван Иванович открыл форточку.

— Не один курил, Виноградов у меня был, докладывал о разведке.

— А чего же не позвали меня? Тоже бы с удовольствием послушал. Правда, вчера он кое-что рассказывал. Значит, для второй драги место найдено.

— Хорошее место. Вот только далековато. Придется дорогу строить.

— Раз надо — построишь. Слушай, а долго ты еще будешь тянуть с драгой? Когда мы ее наконец получим?

— Не волнуйся. На этих днях отправляю обоз.

— О драге заговорили, и опять вспомнил Тарасенко. Куликов был вчера у меня. Знаешь, что он сказал? О том, когда должен приехать Тарасенко, знали только Александр Игумнов, его брат Петр, тот, что работает в Златогорске на заводе, и старший конюх Сыромолотов. Ну и, конечно, мы с тобой.

— Какой же он сделал вывод?

— Приходил советоваться. Сыромолотов не мог не знать, ибо получил твое распоряжение подготовить лошадей для встречи семьи драгера. Братья Игумновы узнали случайно. Подозревать их будет неправильно. Да, собственно, мы и не делали из приезда Тарасенко тайны. Мог и еще кто-то узнать?

— Это ты так считаешь, Иван Иванович, или Куликов?

— Я. Куликов-то думает иначе. Он хочет проверить этих людей.

— Пусть проверяет. У Виноградова четыре лошади пали. Знаешь? И про налет на его лагерь?

— Виктор Афанасьевич рассказывал. Я передал Куликову, а он сегодня сообщил в Златогорск. И это еще не все.

— Ты меня пугаешь, Иван Иванович, — Майский и в самом деле встревожился. — Но нервы у меня еще крепкие. Говори.

— Где сейчас этот старик… Сморчок?

— Не знаю. Несколько дней его не видал.

— Вот-вот. И не увидишь, наверное, больше. Исчез старик.

— Может, ушел куда-нибудь? На соседний прииск, например?

— Если и ушел, то боюсь, не дошел.

— Да почему ты так думаешь? Объясни.

— Был как-то у меня Иван Тимофеевич. Странные вещи рассказал про этого самого Сморчка, — и Слепов подробно передал свою беседу с Буйным. — И потом, вспомни, перед исчезновением старик вдруг стал слышать. Тоже надо учесть.

— Ну, знаешь, Иван Иванович, я в следователи не гожусь. Вызывай Смородинского и пусть разбирается.

— Надо его вызвать, надо… — Слепов помолчал. — Я сейчас на «Таежную» поеду. Карапетян просил, да и сам собирался. У тебя есть желание присоединиться?

— Желание-то есть, а возможности вот нет. Надо разобраться с материалами Виноградова и докладывать тресту. На днях поеду в Златогорск.

Слепов ушел. Едва Майский раскрыл тетрадь и начал читать записи Виноградова, как зазвонил телефон. Директор, досадуя, снял трубку.

— Александр Васильич, вы? — спросил чуть звенящий голос Петровского.

— Слушаю вас, Афанасий Иванович.

— Докладываю: сегодня шахта выполнила месячный план. Вот сейчас подсчитали.

— На целую неделю раньше? — Майский живо представил себе Петровского, как тот волнуется и как гордится своей «Розой».

— Искренне рад, Афанасий Иванович. Спасибо за добрую весть. Желаю дальнейших успехов. Поздравляю и прошу поздравить от имени дирекции и партийной организации коллектив шахты. Потом будет приказ.

— Спасибо, Александр Васильич. Мы ведь не ради похвалы.

Майский положил на рычажок трубку, улыбнулся.

— Не сдаешься, Афанасий Иванович. Не хочешь отставать от молодежи. Старая гвардия еще себя покажет.

Он снова открыл тетрадь и углубился в чтение.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ