Огни в долине

Парамонов стоял не двигаясь и смотрел, как старик барахтается в болоте.

— Федор! Чего же ты? Помогай! Тону я! Фе-до-ор…

Вода уже доходила Сморчку до подбородка. Намокшая одежда тянула его, и сил у старика явно не хватало, чтобы удержаться.

— Федор! Фе-де-нька! Ну помогай же. Господи, господи… Фе…

Голова Сморчка скрылась. Вода еще беспокойно плескалась, со дна поднимались пузыри и лопались, распространяя вонь.

— Все, Егор Саввич, нет больше Сморчка.

Парамонов нагнулся и, подняв конец бревна, укрепил его на прежнем месте.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Кончился сентябрь, задули холодные октябрьские ветры, а отряд Виноградова не возвращался. Все чаще небо заволакивали серые низкие облака, северные ветры гоняли по улицам Зареченска сухие листья, моросили нудные дожди, а потом стали пролетать мелкие колючие снежинки или сыпала такая же мелкая снежная крупа.

— Теперь, поди, скоро, — говорила Домна Никифоровна и по несколько раз в день выходила за ворота посмотреть, не едет ли Ваганов и его товарищи. Заходила старушка и в контору, спрашивала директора, но и он не мог сказать ничего определенного. Инвалид Савелий, встречая ее в конторе, говорил:

— Сами ждем не дождемся.

Домна Никифоровна каждое утро делала уборку во всем большом доме, держала наготове самовар, запас воды в кадках для бани — знала, Степан Дорофеевич первым делом захочет попариться.

И все-таки приезд Ваганова был для нее неожиданным. Отряд разведчиков появился в поселке под вечер. Степан Дорофеевич условился с начальником отряда, что как только он доложит приисковому начальству о прибытии, сразу же придет к нему, Ваганову, у него пока и поживет.

Когда дядя и племянник вошли в дом, старушка всполошилась, словно они и вправду были для нее нежданными гостями.

— Ах, батюшки, — запричитала Домна Никифоровна, бестолково метаясь по комнатам. — Вот ведь оказия. А у меня ничегошеньки-то и не приготовлено.

— Ты, матушка, не кудахтай, — ласково заметил Степан Дорофеевич. — Чего готовить-то? Первым делом, нам баньку надо. Заросли грязью в тайге-то. А вторым делом — самовар. Веники у тебя есть?

— Есть, хозяин, как не быть. Сама летом с девоньками ходила ломать. На всю зиму запасла.

— Гость к нам пожалует. Надо бы ему комнату приготовить.

— Кто же такой? — Домна Никифоровна остановилась, растерянно смотря на Ваганова.

— Виктор Афанасьич, начальник наш по таежному походу.

На старушку известие произвело столь сильное действие, что она окончательно смешалась.

— Господи, господи! Вот напасть-то! И куда его определить-то, хозяин?

— Да хоть в Фенину комнату, — Степан Дорофеевич по привычке все еще так называл комнату, в которой когда-то жила его любимая дочь. — Тепло там?

— Тепло, хозяин, тепло. Каждый день печи топила вас поджидаючи.

— Постель ему застели, чтобы все как полагается. А нам с Никитой в спальне. Поесть-то у тебя найдется чего?

— Ничего не готово. Вот разве яиц сварить али яичницу, молока да творогу, сметаны, капусты, можно огурчиков соленых, грибков, опять же картошки сварить.

— А говоришь ничего нет. По такой-то еде мы и соскучились.

— Тесто поставлю, к утру-то пироги будут.

Старушка опять заметалась по комнатам, таская белье, звеня посудой, открывая разные шкафчики, сундуки, ящики. Степан Дорофеевич вышел во двор. Плетнев укладывал под навесом походную амуницию.

— Что, племянничек, в баньку сначала, а потом и почаевничаем?

— Можно и так. Воды, поди, натаскать надо да дров наколоть.

— А вот я сейчас посмотрю.

Степан Дорофеевич нашел баню в полном порядке. Здесь тоже чувствовалась заботливая рука Домны Никифоровны. Было чисто, хорошо пахло березовым листом. У печи лежала вязанка дров, котел и кадка до верху наполнены водой. В печи даже была растопка, а на скамье — мочалки и мыло. Не мешкая, старик растопил печь.

Когда пришел Виноградов, баня была уже вытоплена. Предложение помыться он встретил с восторгом.

— Люблю баню. Чего мне всегда не хватает в тайге, так это бани.

Домна Никифоровна дала таежникам по смене белья из запасов Ваганова и полотенца, а сама стала готовить ужин. Она уже немного успокоилась. Молодой инженер ей понравился. Старушка встретила его приветливо, оказывая уважение, какое, по ее мнению, и полагалось такому начальнику. Виноградов любезно поблагодарил старушку за внимание, поговорил с ней немного о жизни, дал даже какой-то совет относительно лечения больных ног, чем окончательно завоевал ее расположение.

— Иди, батюшка, иди в баньку-то, — ласково стала выпроваживать его Домна Никифоровна. — Остынет банька-то, а ты, небось, попариться любишь.

— Люблю, Домна Никифоровна, все время мечтал о бане.

— Ну и ступай с богом, а как помоешься — приходи чай пить.

— Только я крепкий люблю, Домна Никифоровна.

— Да уж заварю, не поскуплюсь.

Когда Виктор Афанасьевич вошел в баню, Плетнев и Ваганов уже мылись.

— Иди к нам, Афанасьич, — позвал Степан Дорофеевич, — пар сегодня больно хорош.

— А веничек найдется? — инженер быстро раздевался, торопясь присоединиться к товарищам.

— Все есть: и веник, и водицы вдоволь.