Огненный шар

– А она явилась к ним среди ночи и укокошила обоих по очереди. Любовника вывезла куда-то. А эту не успела. Пришлось разыграть истерику, вызывать нас. Ох, как же мне все это надоело!!! Не успел с одним треугольником разобраться, тут в другом увяз. Черт знает, о чем люди думают, когда живут вот так, по-скотски!!! На какое счастье надеются?!

Востриков с раздражением пнул воздух тупоносым ботинком и решительно постучал кулаком в дверь «Скорой». Та через минуту отъехала в сторону. И на улицу высунулось злое лицо доктора.

– Ну что у вас, гражданин начальник?! Что?!

Пропускать Вострикова внутрь он явно не собирался.

– Позвольте мне делать мою работу, – вежливо попросил его Востриков, ставя одну ногу на подножку.

– А вы мне – мою! – рявкнул сердитый доктор и, сбросив его ногу, с силой дернул дверь.

– Черт знает что творится!!! – разозлился Востриков и начал маршировать вокруг машины, чтобы хоть немного успокоиться.

Коллеги понемногу разъезжались. Из подъезда вышел участковый, он должен был опечатывать дверь. Наверное, опечатал. Стоит на ступеньках подъездных, щурится на ярком солнышке и, улыбаясь, трындит с пожилой женщиной, дергающей за поводок нетерпеливую собаку. Потом вдруг оба посмотрели в сторону Вострикова и ходко направились в его сторону.

– Сан Саныч, тут такое дело, – неуверенно начал участковый и указал на женщину с собачкой. – Тут вот женщина вчера стала невольным свидетелем еще одного происшествия.

– Какого происшествия, Семеныч?! – Востриков выразительно закатил глаза. – Может, сам разберешься, а?

– Я бы и разобрался, да, боюсь, это имеет непосредственное отношение к нашему сегодняшнему происшествию, – миролюбиво отозвался участковый, пропуская женщину вперед.

Та подошла к Вострикову почти вплотную. Осмотрела его с головы до ног. Хорошо, не обнюхала, как ее собачка.

– Значит, так… – начала она рубить свободной рукой плотный горячий воздух. – Мы вчера с Мусечкой гулять вышли.

– Мусечка – это? – Востриков ткнул пальцем в обнаглевшую собаку, облизывающую его левый ботинок.

– Да, совершенно верно. Мусечка – это моя собачка. Так вот, мы с ней вышли гулять. Тут подъехал мужчина вот на этой машине, – ребро ее ладони указало на машину, которую арендовал неизвестно у кого Грищенко.

– Как он выглядел? – уточнил участковый.

– Невысокий, рыжеволосый.

– Грищенко, – авторитетно кивнул участковый. – Я его хорошо знаю. И что было дальше?

– А дальше… Дальше он вошел в подъезд. Мы с Мусечкой справили нужду.

Что, и она вместе с собакой?! Востриков ужаснулся.

– Минут через десять возвращаемся обратно. И тут вдруг – бац! хрясь!!! – ее руки заработали еще активнее, взбивая воздушное пространство вокруг в плотную душную массу. – Подъездная дверь отлетает, и оттуда вылетает этот самый гражданин головой вперед! Просто рыбкой летит!!! Падает лицом о ступеньки, стонет. И… Муся!!!

Востриков проследил за ее взглядом и еле удержался, чтобы не пнуть нахальную собачонку, вознамерившуюся пометить его левую брючину. Хозяйка с силой дернула поводок, собачка взвизгнула, но послушалась.

– И что же было дальше? – Востриков все же отошел на всякий случай подальше.

– Этот мужчина падает, стонет и затихает! Я лезу в карман за телефоном, чтобы вызвать «Скорую». И тут подъездная дверь снова распахивается. Оттуда вылетает…

– Тоже головой вперед? – уточнил Саня.

– Нет, просто выбегает на своих ногах.

– Кто?

– Женщина! Она выбегает, склоняется над мужчиной и… – она перевела дыхание, вытерла белоснежным платочком пот с лица. – Я-то думала, она ему помощь хочет оказать. А она по карманам его начала шарить. Достала связку ключей и снова нырнула в подъезд. Вот так было дело.

– Женщину хорошо рассмотрели?

– Нет, не очень. Зрение, знаете ли… К тому же поздний вечер… Но мужчину рассмотрела, потому что помогала грузить его в машину.

– В «Скорую»? – изумился Востриков.

– Нет, что вы! Тут один товарищ вызвался помочь, довезти мужчину до больницы. Он ведь, рыженький-то, пришел в себя и попросил не вызывать никого. Сам, говорит, разберусь.

– Подойдите, пожалуйста, – попросил Востриков, увлекая ее к машине «Скорой помощи». Резко рванул дверь, указал на Марину, развалившуюся на носилках. – Она?

– Что – она? – «Собачница» с любопытством рассматривала лежавшую без сознания девушку.

– Эта вытащила ключи из кармана Грищенко?

– Не-е-ет, что вы! – возмутилась дама и выкатила нижнюю губу. – Хоть и темно было, и зрение у меня не очень, но отличить ту красотку от этой девушки я могу. Нет, та была высокой и худенькой. На каблуках. А эта в сандалиях.

– Могла переобуться, – возразил с ворчанием Востриков и задвинул дверь.

– Так у этой во какая грива, – ее руки очертили круг над головой. – А у той волосики едва до плеч. И полная эта, а та худенькая…

Все ясно! Грищенко вернулся домой, там его подкарауливала бывшая жена. Они поскандалили, может, даже подрались. Он начал спускаться обратно, не желая ее пускать к себе. Бывшая супруга рассвирепела, толкнула его, сбив с ног. И когда тот распластался на ступеньках подъезда, вытащила у него ключи. И… воцарилась на бывшей жилплощади.