Огненный шар

– А она говорит: так я, говорит, с тобой не разводилась. Времени не было. Так что, квартира общая!

– А он?

– А он говорит: у тебя времени не было, зато у меня, говорит, его было навалом. И развелся давно, чтобы… – и тут Марина прикусила язык, заметив, что от сочувствия опера не осталось и следа. Но закончить ей все же пришлось: – Он же бизнес затеял. Вот и поспешил с разводом. Мало ли что!

– Бизнес прибыльный? Дела идут? Как давно?

– Недавно. Нормально. Нормально все, – пробурчала она, рассматривая свои пыльные сандалии и запущенные ногти на пальцах ног. Катькины-то пальчики даже мертвыми выглядели идеально.

– Значит, если я правильно вас понял, то Грищенко оформил развод до того, как затеял собственное дело?

– Да.

– Дело приносило доход, все шло нормально и у вас с ним. И тут как гром среди ясного неба появляется его бывшая жена с претензиями. Так?

Востриков уже сейчас точно знал, что Катерину убил кто-то из них: либо бывший муж, если он еще жив, либо его любовница. Но не спешил надевать наручники. Еще успеет.

– Так. Но она про бизнес ничего такого, помалкивала. Может, толком и не знала ничего. Она в квартиру пыталась попасть.

– Ну-у-у, начинать-то с чего-то надо. А он, так я понимаю, был против ее возвращения?

– Да, против.

– Но все равно не устоял перед чарами бывшей супруги, – пробормотал Востриков, кивая на распахнутую дверь, за которой минувшей ночью разыгралась трагедия. – Как-то же она оказалась в его кровати. Причем абсолютно голой!

– Я не знаю, – слезы обиды закипели снова, Марина заплакала. – Я ждала его утром, ждала. А его нет. Я – звонить, телефон выключен. Поехала сюда, а тут такое!

– А где же сам Грищенко? Как думаете?

– Не знаю!!! – Она вскинула голову, глянула на него полубезумными зареванными глазами. – Что характерно, машина на стоянке!

– Его машина? – удивился Востриков, делая пометку в блокноте.

– Ну, она не совсем его. Он ее на прокат где-то взял. Своей у него нет.

– У кого взял? Фирма? Частное лицо? Наверняка у вас в офисе договор аренды имеется?

– Нет, не имеется, – перепугалась она, понимая, что имя Мельникова едва не сорвалось у нее с языка. – Иван Иваныч с кем-то лично договорился.

Ладно, не проблема установить, на кого оформлена эта машина. Востриков записал под диктовку номер и марку машины, которую арендовал пропавший в неизвестном направлении Грищенко Иван Иванович и которая теперь сиротливо жалась к парковочному бордюру.

– Значит, машина на стоянке, хозяина нет. А в кровати – его бывшая мертвая жена. А у вас ключи от квартиры, – задумчиво перечислил Востриков, наблюдая за бледностью, заливающей полное Маринино лицо. – А случайно от машины у вас нет запасных ключей?

– Есть, – проговорила она едва слышно. – Но они в офисе.

– А давайте за ними съездим. Вдруг ваш работодатель в машине, а?

– Как это? Он бы увидел меня, если бы был в машине, – она неуверенно шагнула за ним следом, когда он стащил ее за локоток с подоконника.

– А вдруг он в багажнике?! С таким же раскроенным черепом, а? Вдруг…

Вдруг никакого не случилось. Только зря мотались за ключами. Машина была пустой. Багажник девственно чист, с одной лишь запаской под резиновым ковриком. В салоне тоже чистота – ни тебе документов или крохотулечной записки за козырьком, ни тебе хотя бы чего-то в отделении для перчаток – ничего, кроме автомобильного дезодоранта, все кармашки пусты.

– Каков аккуратист ваш директор, – пробубнил Востриков себе под нос, решив, что машину ночью кто-то тщательно вымыл.

И если и был вывезен на этой машине труп Грищенко куда-то за пределы города, то следы все уничтожены.

– Скажите, Марина, – Востриков повернулся к девушке, наблюдающей за работой экспертов, обмахивающих кисточками дверцы и стекла машины. – Где вы были минувшей ночью?

– Как где? Дома! – возмутилась она. – Спала! Ночью я имею привычку спать!

– Кто может подтвердить это? Алиби! Алиби на минувшую ночь у вас есть, когда была убита бывшая жена вашего начальника, и сам он исчез в неизвестном направлении?!

– Вы что?! Меня??? Меня подозреваете???

И она наконец благополучно грохнулась в обморок.

– И что с ней теперь делать? – с кислой миной обратился следователь прокуратуры к Вострикову.

Они стояли чуть поодаль и наблюдали, как в карете «Скорой помощи» пытаются привести подозреваемую в чувство.

– В больницу везти? Так там охрану к ней надо будет приставить.

– Людей нет! – возмутился Востриков.

– Чтобы в лазарет тюремный ее определить, нужно постановление.

– У нас его нет! – скрипнул зубами Востриков и прикрикнул на врачей. – Нашатыря, что ли, нет?! Ватку, ватку с нашатырем под нос ей!

– Я не учу вас работать, – возмутился доктор и резко закрыл дверь машины.

– Думаешь, она? – кивнул прокурорский на красную полосу, прочертившую бок неотложки.

– А кто же! Тут все ясно как божий день! Закрутила роман с директором, – забубнил Сан Саныч. – Тут является его бывшая. Он сначала повыкобенивался. Потом простил. Принял дома. А эта… Видал, силищи сколько?

– Да, мадам крупна телесами.