Огненный шар

— Вот дурак, — не выдержал Ник. — Ей шестнадцать. С тех пор как мы виделись в последний раз, прошел всего год, вот и посчитай.

— Значит, мне сейчас… — Женя задумался. — Мне сейчас минус семьдесят лет, не меньше. Я еще не родился. Даже нет моих предков.

— Ты не понимаешь. Она пришла оттуда, со своего времени, а ты — со своего, и встретились здесь, в семнадцатом году.

— Это где?

— В Петрограде.

— Нет, я так не могу, — возмутился водитель. — Вы какие-то странные люди, говорите неизвестно о чем. Выходите, я сам дальше поеду.

— А ты не слушай, — ответил Женя. — Знай свое дело, вон, баранку крути.

— Все нормально, батя, — сгладил начинающийся конфликт Ник. — Мы тут о своем фантазируем. Ты понимаешь, какие сейчас происходят тут события?

— Конечно. Революция идет. Власть рабочим и крестьянам. А другого места и времени эта старуха найти не могла?

— Вот у нее и спросишь при встрече, — занервничал Ник. — Сейчас уже подъедем. Лиза тут ни при чем — это все тетушка что-то мутит. Она хочет, чтобы все было хорошо, а получается, что постоянно нас куда-то отправляет в горячие точки. От старости, наверное, сдвинулась не в ту сторону. И вообще, какой ты для нас Женя, ты просто Жан.

— Мне надо будет привыкнуть к такому странному имени.

— Нечего и привыкать. Жан — так Жан. Лиза тебя знает под таким именем, и не морочь людям голову.

Женя пожал плечами.

— Хорошо, — согласился он. — Вроде и неплохо звучит. — Он устремил свой взгляд вперед на темную дорогу. Машину трясло по ямам, и она еле передвигалась, но успевала за отрядом матросов, которые шли впереди.

— Шеф, хоть бы фары включил. Я уже всю задницу отбил об твою лавку, — сказал Жан. — Все ямы собрал.

— Вот чудной, — возмутился солдат. — Откуда у этой ласточки фары. У нее отродясь их не было.

— Забыли поставить?

— Такие машины выпускают, — пояснил Ник. — Она немецкая.

— И какая у нее марка?

— А хрен ее знает. Просто машина и все, — сказал солдат.

— Да ведро тебе, солдат, досталось настоящее, с ручкой, — заметил Жан.

— Слушай, ты, умник, еще скажешь слово — пойдешь пешком.

Ник толкнул Жана локтем, и он успокоился.

— Куда они все так спешат? — спросил он.

— Молодой человек, ты как не от мира сего, — уже не выдержал водитель. — У тебя вопросы какие-то странные. Ты что, с другой планеты сюда упал? Где ты только его нашел, — обратился уже он к Нику.

— Это мой старый друг, — ответил Ник.

— Друзей надо выбирать по убеждению, а не по роже. Из буржуев, наверное?

— Нет… Он истинный пролетарий. Отец — пахарь, а мать… Кто у тебя мать?

— Я откуда знаю. Она ушла от нас, когда мне было года четыре, — сказал Жан, настороженно поглядывая на водителя.

— Ну, раз отец пахарь, значит, мать тоже из тех слоев населения, крестьянка, — сделал заключение Ник. — Он сын крестьянина и крестьянки.

— Да? — удивленно вскинул брови Жан. — Я и не знал.

— У тебя есть другие предложения? — спросил Ник.

— Как же так, такой взрослый и в сословиях не разбираешься? — удивился солдат. — Вот у меня в роду все служивые. И дед, и отец — все воевали и были военными по чину.

— У меня дед тоже в Великую Отечественную с фрицами воевал. Заработал орден, — похвалился Жан.

— Во заливает, — перебил его Ник и снова толкнул его в бок.

— В империалистическую, что ли, воевал? — спросил водитель.

Жан вздрогнул, поняв, что говорит совсем не те вещи, которые присущи этому времени, но в растерянности еще больше все перепутал и сказал:

— Да, в ней самой. Колчака бил, Петлюру и Гитлера тоже.

— А кто это такие?

— Скоро приедем? — спросил Ник, стараясь прекратить ненужный разговор. — Скоро будем в штабе революционных солдат и матросов? Я чувствую, что семнадцатый год будет годом суровым. — Он посмотрел на Жана. — Понимаешь, семнадцатый — революционный год, — подчеркнул он.

Жан взглянул на Ника непонимающим взглядом.

— Ты Лизу видел?

— Видел.

— Как она, не изменилась?

— Догадайся.

— Думаю, что нет.

— Конечно.

— Она знает, что я здесь?

— Она же все это устроила, благодаря своей тетушке, — с гордостью произнес Ник. — Чтобы с тобой встретиться.

Жан заерзал на жестком деревянном сидении.

— Я хотел бы ее увидеть.

— Только не расслабляйся. Это тебе не петровские времена.

Машина свернула в переулок и выехала на площадь, заполненную военными. Всюду горели костры, и солдаты сидели вокруг них и грелись.

Водитель остановил машину и протянул Нику руку.

— Может, когда и свидимся, — сказал он. — Сам знаешь, времена какие суровые. А твой друг просто чудной какой-то…

Ник улыбнулся, пожал ему тоже руку.

— А ты, молодой человек, вникай в окружающую обстановку, если не понимаешь, — сказал водитель Жану.

— Хорошо, батя, так и сделаю. А ты береги свою Антилопу. Она еще займет достойное место в музее революции.

— Иди-иди, умник, — махнул рукой водитель.

Глава 4

— Ну даешь! — облегченно вздохнул Ник, спрыгивая со ступеньки автомобиля. — Какая война, какой Петлюра и Гитлер? Ты определись, где ты сейчас. Здесь революционный Петроград и далеко не 20-е годы, а тем более не 40-е. Сейчас семнадцатый год. Усвоил?

Жан смотрел на Ника и хлопал глазами.

— Ничего не понимаю, — пожал он плечами. — Бред какой-то.