Огненный шар

— Вот она, колонна, — произнесла Лиза, задирая голову вверх. — Здесь завтра нам суждено будет расстаться.

Ник остановился, поднял с земли затоптанную солдатскую шапку.

— Я ее заберу с собой, — сказал он и поднес к носу, вдохнул запах. — Революционная, самая настоящая. Думаю, ты ее уже не будешь в воздух кидать?

— Потная и грязная, — добавил Жан. — Та была намного симпатичнее.

— А ты вечно все испортишь. Она даже порохом пахнет. Я ее постираю, и будет у меня как реликвия.

— Ты, собиратель сувениров, лучше бы подумал о завтрашнем дне.

— Чему быть, того не миновать. Жаль, конечно, но есть надежда на новую встречу, и это уже радует.

— Тебе б «Аврору» прихватить, — не унимался Жан. — Да Керенского в придачу. Поставил бы его в угол в комнате, ну а крейсер где-нибудь за домом привязал, чтобы не уперли на металлолом. Я тебе уже, по-моему, что-то вроде этого предлагал.

— Болтун ты, — ответил Ник.

— А говорил — любишь.

— Вот за это тебя и люблю.

— Только давай целоваться не будем, — предупредил Жан. — У нас был один политик, целовался со всеми подряд в засос. Ох, как любил всех!

— И кто же это? — спросила Лиза. — Государь Петр Алексеевич тоже многих целовал, и ничего.

— Да? — Жан взглянул на Ника. — Иди-ка сюда, красавец. Я хоть и не политик и не государь, а чмокну тебя по-человечески, от всей души.

Лиза рассмеялась.

— Иди, иди, не бойся, — Жан потянул Ника за рукав, обнял за плечи и впился губами в его щеку.

— Люди смотрят, тоже мне выдумал, — стал отталкивать его Ник.

— Целуй меня тоже, иначе не отпущу. Пусть все видят.

Нику ничего не оставалось делать, как тоже поцеловать Жана.

— Вот прилип, — прошептал он.

— Насильно и мил будешь, — рассмеялся Жан.

— Теперь я вижу, что Жан тоже тебя любит, — сказала Лиза.

— Больше всего я люблю тебя, Лиза, — ответил Жан, но обнял Ин и подарил ей свой нежный поцелуй.

— На тебя что-то подействовало, — заметил Ник. — Надо его отсюда уводить, иначе он здесь всех перецелует. А что ж ты Лизу не целуешь?

Жан обнял ее за плечи.

— Это мое самое дорогое сокровище. — Жан взглянул ей в глаза. — Ты мне подаришь сегодня ночь? — уже тихо, на ухо, шепнул он.

Лиза загадочно улыбнулась.

— Ты так хочешь?

— А ты — нет?

— Вот глупенький, конечно.

Они миновали большую толпу народа на Дворцовой площади и вышли к Неве.

Где-то распевали песни под гармошку, свистели и просто выкрикивали отдельные фразы. Несколько женщин стояли у набережной, держа в руках плакаты и красные флаги.

— Что-то уж они запоздали, — сказала Лиза.

— Они еще долго их носить будут, чтобы не забыть, за что боролись, — сделал вывод Жан.

— Это невозможно забыть. — Ин с сочувствием посмотрела на измученные лица женщин. — Видно, хлебнули горя за свою жизнь.

— Точно. До сих пор остановиться не могут, — Жан бросил на них любопытный взгляд. — Опоздали. Революцию мы уже сделали.

— Тебя за такие речи большевики расстреляли бы, — сказал Ник. — Идемте к памятнику нашему общему знакомому.

— К Ленину? — удивился Жан. — Так он там, в Смольном сидит.

— К какому Ленину? К Петру Первому.

Через несколько минут они уже стояли перед огромной гранитной глыбой, на которой государь восседал на красавце коне.

— Лиза, вернешься, не говори Петру Алексеевичу, что видела, — предупредил Жан. — Ему это не понравится. Видишь, Екатерина ему воздвигла какую славу. Есть за что.

— Почему? Понравится. Пусть государь знает, что дело его увековечено.

Лиза не открывала глаз от монумента, вчитываясь в надпись.

— Как все меняется, — задумчиво произнесла она. — Я его недавно видела, еще молодого, а тут…

— Не похож?

— Почему? Он был всегда решительным, именно таким, как здесь. А вот интересно, Ленину поставят памятник? — спросила она.

— Конечно, и не один. Ленин — вождь мирового пролетариата. Он единственный из всех, кто додумался построить социализм в мире. Надо же такому быть, — стал объяснять Жан. — Были еще Маркс и Энгельс. Так те на пару сочинили «Капитал». Я лично вообще там ничего не понимаю. У меня отец что-то говорил про эту книгу. Такая мура, не для нормальных умов.

— Вникать надо было, — сказал Ник. — «Капитал» — это великий труд, которым руководствуются все пролетарии.

— Ну и сказал, — тут же возразил Жан. — Настоящие пролетарии даже читать толком не умеют. Посмотри на них…

— Это сейчас, а пройдет время, научатся.

— Понятное дело. — Жан не сводил глаз с монумента, потом отошел в сторону и взглянул на другой берег Невы. — Какой он городище отгрохал! Сейчас Петербург еще строится? — обратился он к Лизе.

— Строится. Он долго еще строиться будет. У государя столько всяких задумок, просто покоя народу не дает. Вы же все здесь живете и ничего не знаете?

— Почему? — возмутился Ник. — Я Питер знаю, как свои пальцы. Просто интересно все как-то получается. Живешь в этом городе, а все как в первый раз.

— Жан, а ты что скажешь? — Лиза взглянула на своего парня.