Огненный мост

– Не знаю, может, и есть, – пожал плечами Коган. – По крайней мере, шестиствольные реактивные минометы у них есть. Но удар был снизу, а не сверху.

Полупанов хмуро смотрел на мост, а Коган провожал глазами остатки немецкой армады, рассеянной в небе и теперь пытающейся уйти на больших высотах. Атака снова была сорвана.

Свидетелем чему стал Борис? Обман зрения, померещилось, пыль в глаза попала во время бомбежки? Снаряд снизу – дело серьезное. Дым стал постепенно рассеиваться, состав давно переехал на правый берег. Но воду еще было толком не видно. Пелена дыма при отсутствии ветра могла держаться долго.

– Пошли, – коротко сказал лейтенант и выбрался из окопа.

Коган послушно вылез из укрытия, отряхнул локти и колени.

Полупанов размашисто шел вниз, к воде. Там, привязанная ржавой тонкой цепью, покачивалась на мелкой волне обыкновенная рыбацкая лодка.

– Давай-ка пока мы с тобой вдвоем осмотрим опору. Поймем, что ты там видел. Нам лишние уши сейчас не нужны. Может, там и не было ничего… Короче, роток на замок. Грести умеешь?

– Называется, напросился, – проворчал Коган. – Любая инициатива наказуема исполнением. Старая армейская шутка про старшину роты. Ладно, грести так грести. Справлюсь как-нибудь. Я хотя бы знаю, куда грести. Дольше объяснять буду.

Справиться с веслами оказалось не так-то просто. Во-первых, они оказались разной длины, и Коган не сразу к ним приноровился. Непослушная посудина норовила развернуться вокруг своей оси, а не плыть в нужном направлении. Полупанов думал о своем и не замечал, как мучается его напарник. Сам факт, что кто-то из зенитчиков выпустил снаряд по мосту, стоил самого серьезного внимания.

Коган греб, оглядываясь через плечо. Да, именно в эту опору попал снаряд. Если это, конечно, был снаряд. Но он ведь взорвался в воде после рикошета. Если это был рикошет.

Дым почти рассеялся, и на бетонной опоре моста можно было рассмотреть маленькие щербины. С берега все виделось иначе, а теперь, когда лодка плыла под самим мостом, Бориса стали одолевать сомнения, а в эту ли часть опоры попал снаряд.

– Черт! – Полупанов поднялся на ноги и теперь стоял, балансируя в лодке на небольшой волне. – Глазастый ты, инженер. Жаль, конечно, но ты, кажется, прав. Вон, видишь?

– Да, теперь вижу, – нахмурился Коган, глядя на борозду у края опоры. – И направление соответствует. Если снаряд летел так, то рикошетом его отбросило вон к той затопленной железяке возле камышей. Слушай, а сколько прошло секунд с того момента, как снаряд ударился в опору, и до его взрыва?

– Соображаешь, – одобрительно кивнул лейтенант. – Но только это ты все видел, ты и считай. Судя по следу, это 37-миллиметровый снаряд автоматической пушки. Самолеты шли на высоте километра три. А какая начальная скорость у снаряда?

– Думаю, 800–900 метров в секунду. Значит, три или четыре секунды до взрыва. И сколько прошло? Пожалуй, так и есть.

– Значит так, инженер, – Полупанов сел на лавку, глядя Когану прямо в глаза. – Ты, конечно, человек умный, иначе бы тебя не прислали на секретный объект. Тебе наверху доверяют, поэтому и я доверяю. Но только давай горячку не пороть и выводов не делать. Я разберусь. Это моя служба. Понял меня, инженер?

– Я, между прочим, того же мнения. Тебе с этим разбираться. Я-то что во всем этом понимаю? Мое дело – другое. Так что ты своим делом занимайся, а я своим. И насчет бдительности не агитируй меня. Я знаю, где и когда говорить, а когда язык за зубами держать и помалкивать в тряпочку. Дело-то государственное.

– Вот и ладушки, – кивнул лейтенант. – А теперь греби назад.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Коган и развернул лодку.

Обратно дело пошло быстрее – он приноровился грести разными веслами.

Машина Маринина стояла на краю обрыва. Сам оперативник, бросив фуражку на сиденье, стоял с биноклем и рассматривал мост. Коган и Шелестов стояли рядом, рассуждая о направлении полета снаряда и месте, откуда его выпустили.

– Давай еще раз пройдемся по стационарным батареям, – предложил Шелестов. – С увекского берега могла пушка послать снаряд под таким углом? Нет, он бы летел сверху вниз. Пусть под небольшим, но все же отрицательном углом. Рикошет был бы метрах в пяти от опоры. Да и черта соприкосновения идет почти параллельно другой опоре. С энгельсского берега снаряд прилететь не мог. Он бы попал в другую часть опоры, с противоположной стороны. Теперь вариант немецкого реактивного снаряда с самолета?

– Ну, это совсем нелепость, – отмахнулся Коган. – Авиационный «эрэс» летел бы отвесно вниз.

– Ладно, чего тут умничать, – опуская бинокль, отозвался Маринин. – Яснее ясного: снаряд прилетел с одного из военных катеров. Или с установки, которую с берега нацеливали на мост. Между прочим, дымовая завеса, бомбежка – чем вам не условия для диверсии?

– Не верится мне, что среди военных моряков нашелся кто-то… – Коган отрицательно покачал головой.

– И мне не верится, – согласился Шелестов. – Но факт был, ты сам его зафиксировал, Борис. Так что нет у нас другого выхода, как проверять.