Огненная кровь

Пта – Владыка Хаоса, бог беспорядка и случайностей. Некоторые считают его простым трикстером, другие – разрушительной и безразличной ко всему силой.

Интарра – Владычица Света, богиня огня, звездного и солнечного света. Также покровительница императорской династии Малкенианов в Аннуре, числящих ее в своих далеких предках.

Хал – Совиный Король, Летучая Мышь, Владыка Тьмы, Властелин Ночи, покровитель кеттрал, а также воров.

Бедиса – богиня рождения, та, что свивает души всех живых существ.

Ананшаэль – бог смерти, Владыка Костей, расплетающий пряжу своей супруги Бедисы, предавая все живые существа забвению. Почитается Присягнувшими Черепу в Рашшамбаре.

Сьена – богиня наслаждения. Некоторые считают ее матерью младших богов.

Мешкент – Кот, Владыка Боли и Воплей, супруг Сьены. Некоторые считают его отцом младших богов. Почитается ургулами, некоторыми из манджари и племенами джунглей.

МЛАДШИЕ БОГИ, СВЕРСТНИКИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Эйра – богиня любви и милосердия.

Маат – бог гнева и ненависти.

Кавераа – Владычица Ужаса, Повелительница Страха.

Хекет – бог отваги и битв.

Орелла – богиня надежды.

Орилон – бог отчаяния.

Благодарности

В прошлый раз я составил список имен.

И казалось, правильно сделал, учитывая, что так много людей столь во многом мне помогали, пока я писал «Клинки императора». Эта книга даже объемнее, и можно было бы ожидать списка еще длиннее, но я стал немного предвзято относиться к спискам.

Составить перечень в разделе «Благодарности» все равно что сказать: я знаю, кому и чем обязан. Но правда в том, что я не знаю этого даже наполовину. На каждую замечательную идею, которую я могу проследить до реального человека, до конкретного разговора за пивом, приходятся десятки, сотни прекрасных мыслей, которые люди – друзья или незнакомцы, письменно или в непринужденной беседе – вложили мне в руки, словно младенцев.

Я растил эти идеи как свои; я бережно о них заботился, плотно упаковал их между сторонами обложки этой книги. Некоторые из идей прожили со мной долго, и я невероятно их полюбил, даже сроднился с ними настолько, что воспользуюсь этим официальным обращением, чтобы сказать правду: я не знаю, откуда они все взялись.

Теперь, когда идеи возвращаются в мир, я с улыбкой представляю, что, напуганные поначалу, они будут все больше и больше поражаться огромным размерам окружающего, цвету, свободе и смогут осознать величие того места, откуда пришли. Мир куда больше разума одного писателя, и, хотя эти идеи некоторое время жили со мной, я никогда не был их последним пристанищем.