Огнем и мечом

«Я помню, что отец говорил об оставленном герцогом волеизъявлении насчет наследования. И тогда отец был уверен, что война братьев не что иное, как происки мелкого дворянства, ведь законный наследник – Стефан. Но откуда может знать мой отец об этом и какой давности его сведения? Если герцог быстро скончался, то он мог и не успеть сообщить королю о назначении нового наследника. Или кто-то сообщил за него, например… В любом случае, если даже слухи о смене наследующего за герцогом сына лишь слухи, Стефану титул не светит», – молча размышляла я.

Оставался еще один вопрос, который меня весьма интересовал в свете последних полученных знаний.

– А скажи, Иолли, как так вышло, что дочь прачки отправили прислуживать принцессе? Нет-нет, сиди! – Я схватила за руку тут же залившуюся румянцем девушку, что попыталась вскочить со стула, и силой усадила обратно. – Это не претензия к тебе, мне просто интересно, почему именно ты?

Девушка молчала достаточно долго, сделавшись цветом едва ли не спелого помидора. Потом, поняв, что от меня не отделаться, прошептала под нос:

– Мне дали образование. Других служанок, умеющих ухаживать за знатными особами, в поместье не осталось.

Образование? Великая редкость в это время. Интересно, почему прачка решила дать своей дочери такие дорогостоящие навыки? Хотела таким образом сделать дочь более выгодной партией в глазах мелких аристократов?

– Твоя мама, должно быть, очень любила тебя.

– Да, но… на образовании настоял герцог. Я его дочь… внебрачная! – Иолли прижала руки к груди, сказав последнее слово с таким испугом, словно за попытку «примазаться» к герцогской семье я ее тут же испепелю.

– Та-ак. А подробнее?

– Герцог был мил с моей матерью, когда еще не был женат. Я появилась на два года раньше, чем было объявлено о помолвке его светлости. Он не стал отсылать куда-то мою матушку, а дал денег на мое образование. Я была личной служанкой ее светлости, и именно она научила меня менять лицо… Ее светлость не знала, что я внебрачная дочь ее мужа, это тщательно скрывалось. Но когда я начала взрослеть, то она вызвала меня к себе и рассказала, как сделать себя непривлекательной. Наверняка не желала, чтобы кто-то из ее сыновей связался с дочерью прачки, а менять служанку не хотелось, ведь меня очень хорошо обучили, ваше высочество! Я умею считать и писать, знаю, как укладывать волосы и ухаживать за дорогими тканями, вы же… не отошлете меня? – Во взгляде Иолли было столько ужаса, что я, не удержавшись, погладила ее по прикрытой чепчиком макушке.

– Нет, не отошлю. Пока я здесь, ты остаешься моей личной служанкой. Но герцог был прав, скрывая тайну твоего рождения. Пусть так и остается во имя твоего спокойствия.

Быстро-быстро закивав, Иолли попросила у меня разрешения забрать посуду, а я в свою очередь позволила ей это сделать, сказав прийти ко мне вечером.

Теперь, когда история этой девушки была мне известна, у меня появилась идея, как сделать жизнь Иолли, быть может, сложнее, но куда интересней, богаче и, что самое главное, направить ее умения в полезное для меня самой русло.

Оставшись одна, я с удовольствием вытянулась на кровати, не забыв вытащить из-под подушки стилет и вернуть его в «тело» клинка, и встала с кровати лишь тогда, когда за дверью сменился караул храмовников, обозначая приближающееся время обеда.

Вчерашнее платье, макияж, распущенные волосы с короной поверх и все те же серьги. Я не собиралась быть оригинальной, припрятав флакон с зельем в узкий рукав нижнего платья и убедившись, что он оттуда не выпадет, а достать не составит труда, взяла в руки меч.

Поколебавшись, я со вздохом, виновато погладив оружие по рукояти, повесила перевязь на место.

Идти на приватную встречу с оружием… Конечно, это часть меня как защитницы веры. Но я-то иду туда как скучающая по обществу мужчины женщина, а меч… Жало может меня выдать, граф не похож на дурака. Скорее – на осторожную крысу с множеством мелких, но очень острых зубов.

В тот миг, когда мои пальцы отпустили оружие, в дверь постучала Иолли, сказав, что пришла по поручению графа проводить меня в его кабинет на обед.

Мельком бросив взгляд на лицо девушки, я увидела, что она обновила свою «защитную» раскраску. Волосы, и так едва виднеющиеся из-под чепчика, она, видимо, аккуратно смазывала жиром, чтобы они казались засаленными и неопрятными.

Подумать только, она ведь жила так все это время!

Кабинет графа оказался не так уж далеко от выделенных мне покоев, и меня уже ожидали. Два стражника по обеим сторонам распахнутой двери, за которой была видна часть комнаты и ходящий туда-сюда Стефан, вытянулись в струнку.

Бросив на них мимолетный взгляд, я сделала шаг внутрь кабинета.

На небольшом прямоугольном столе, накрытом узорной скатертью бело-зеленого цвета и явно принесенном сюда откуда-то из другого места, громоздилась мелкая дичь, моченые в меду яблоки и даже небольшая плошечка крупной, зерно к зерну, красной икры.

Венчал это великолепие серебряный кувшин с вином.

С торцов стола были поставлены уже виденные мною в главном зале стулья герцога и герцогини.